Юрий Якунин - Мои женщины

Холодное пиво в горячей ванне было нам обоим, как нельзя кстати.

А сейчас обращу ваш взор на то, что никогда больше не увижу, а многие из вас, скорее всего, не видели это совсем и не увидят никогда. Обращу ваш взор на святое, на Интронизацию Патриарха Пимена.

Как-то едем мы с Машей в сторону Загорска в лес собирать грибы-наросты на стволах деревьев, Машка из них поделки всякие делала. Гляжу в вагоне черно от монашек. Ну, Загорск понятно, но не живут же все монашки в Москве, а молиться едут в Загорск. Выходим в Загорске, мать честная, народу тьма.

Это теперь знаю, что 2 июня 1971 года был Поместный собор и 3 июня Интронизация Патриарха Пимена, а тогда этого ничего не знал и попал на такое редкое событие совершенно случайно.

В Загорске на площади стояли иномарки, народу было много, даже очень много. Поинтересовался, когда будет служба, сказали, что часа через два и мы пошли осматривать – чудо Троице-Сергиеву Лавру. Ходил и смотрел с открытым ртом на этот крупнейший в России мужской монастырь.

Краем уха я услышал, что открыт доступ к Рублевским иконам. И мы их нашли! Мы увидели то благолепие, что было в те времена, от всех скрыто пропагандой и в прямом смысле этого слова – закрыто на замок. Неожиданно к нам подошел мужичок, махонький, сухонький, седенький, аки святые мощи, в черной рясе с очень добрыми глазами, он поинтересовался, не из духовной ли я семинарии или может я свободный художник, так как у меня такие длинные волосы.

Конечно, я сказал, что художник и что специально приехал ради икон, так как мечтал увидеть творение Рублева в подлинниках. И тут этот монах предложил рассказать о них!

Как же я теперь жалею, что был так молод и что не подумал хотя бы записать или запомнить то, что этот человек нам рассказал. Когда мы вышли уже на улицу рассказанное долго не отпускало. Я, конечно, знал о Рублеве, о его иконах, а тут вот они хоть потрогай и не просто видишь, но тебе рассказывают сюжет каждой из них. Это было потрясающе, не верилось, что ехал в обычный лес, а попал в зал чудес. Два часа прошли, и мы направились в церковь, где уже было полно людей.

– Держись за сумку, я постараюсь пробиться вперед – сказал я Маше.

Вокруг тихо говорили, всё слышалось – Пимен, Пимен.

Сумка была большая, спортивная, так как мы шли не в церковь, а в лес и я как ледокол раздвигал впереди стоящих людей, а вцепившиеся в Машку старушки, как прилипалы к акуле, оказались вместе с нами в непосредственной близости к алтарю. Стоял тихий равномерный гул, запах ладана и сплошные белые платочки старушек богомолок. И вдруг, какое-то шевеление. Вышли одетые в расшитое золотом одеяние священнослужители и стали раздвигать присутствующих в стороны, образовав, как бы коридор от алтаря до входа. Нам повезло мы оказались в первом ряду с левой стороны коридора. Какая-то старушка все пыталась меня выдавить назад, но куда там ей, она стучала по моей спине кулачком и приговаривала «У, Ирод»! Убедившись, что, Маша рядом, повернувшись, выдернул бабку из-за спины и поставил перед собой, благо она была почти по грудь, вид не загораживала, но сколько у неё было на лице радости и счастья, сколько она извинялась за Ирода и причитала, что, Маша просто королева.

Вдруг, с клироса или откуда-то сверху послышалось пение. Сказочное, небесное звучание высоких голосов было столь мелодично, что другого слова, как божественно, подобрать невозможно.

Из-за алтаря стала выходить процессия, сначала вряд шли четыре человека в расшитых золотом ризах, среди них был и Патриарх Пимен, за ними четверо в черных ризах, по краям шли молодые, видимо семинаристы, с толстенными свечами в руках. Они прошли до середины освобожденного коридора и повернулись к алтарю лицом, все вокруг молились.

Учтите, это было время закоренелого СССР 1971 год, время, когда на пасху по церквям проходили облавы (я имею в виду Грузию). То, что я видел тогда в Загорске, было как бы прикосновение к чему-то запретному, разрешенному именно в тот день, не понятно по какой причине!

Я не знал, что был за церковный праздник, но, кажется, это была первая служба Патриарха в этом звании, а может я и ошибаюсь. Сначала пели на хорах, что-то в честь патриарха, потом хор умолк и Пимен стал петь как бы в ответ. Служба была долгой, но стоило того, она была бесподобной! Я получил такое удовольствие от увиденного и услышанного, что просто не мог говорить, а бабка, которую оказывается постоянно держал за плечи, повторяла «Спасибо сынок, спасибо сынок» и при этом молилась. Маша сокрушалась, что живет рядом, а никогда такого не видела.