Ольга Климова - Северный ветер. Роман

Жена задремала недовольная мужем, что никакого ей внимания, а только упрёки, и с другом они ведут себя, как самые близкие люди на земле, а она как соседка какая-то, прислуга в доме. И он такой с молодости, только о себе заботится. Зачем ему жена.

Гость не так, чтобы сильно недоволен, но отмечал, про себя усмехался: «Вот так семейка, заметно, они крысятся друг на друга. Ой, как они крысятся. Если я такое со своей женой замечу, сразу разведусь. Или не сразу», – не додумав как быстро он разведётся, отключился сном. Снилась зима и одиночество.

В теплой золотистой квартире утром субботнего дня прозвучал ультимативный отказ гостю:

– Никакого Кузьмы. Одни поездим и посмотрим.

– Митрич, ты что киваешь, договорились, Крапивины, у вас сговор против гостя. Это я пока в вашем городе гость.

– Ты в нашем городе, что посмотреть хотел, какие, говоришь объекты. У нас есть музей, памятники героям, несколько. Дальше… заповедник. Природа красивая. Выбирай, куда скажешь съездим.

Он примерял руки к рукавам свитра, прицеливал голову, собираясь надеть.

– Да давайте, поехали, природу поглядеть, По дороге сориентируюсь. Хочу северное сияние увидеть. Я по датам посмотрел – сегодня будет.

Георгий уже спешил к вешалке.

– Врут даты, не-а, нет, не будет, не засияет, – как пёс мотал щеками Дмитрий и накидывал дублёнку.

Последней в коридоре засуетилась Елена. Она надевала пушистую шапку, возникала перед зеркалом. На той стороне, в зеркале, женщина, немного не такая, как Елена. Её более стройное и бледное отражение фиксировало профиль, покусывая губу. Елене не понравилась та женщина в зеркале. Она сняла неудачную шапку, но не отчаялась найти что-то получше, в чём она особо хорошенькая.

– Ля-ля-ля, – пела она непонятный мотивчик на детский манер, немного картавя. Ей нравилось так петь.

Примеряла другую, на это раз рыжую шапку, похожую на дохлую лису. Вытягивала перед зеркалом верхнюю губу. Та, что пряталась в глубине зеркала замирала.

– Ла-ла-ла, не пойдёт. Где-то чёрная у меня была.

– Мадам, уходим, – потянул за рукав муж.

Мороз сковал север. Люди шли вопреки условиям природы.

– Жена, а что, зелёное к красному подходит? Ну ты нарядилась, как светофор. Красная шапочка. – Дмитрий говорил, выпуская белый пар. – Да и холодно в вязаной шапке. Чем ты думала?

Обходя урну, набитую окурками, плюнул в выпирающие помои.

Елена приняла плевок на свой счёт.

– Другую шапку купи, умный такой. Она манерно обижалась, говорила негромко, огорчаясь позору при свидетеле.

– Ленка, он купит, он не жадный. Заработает на туризме и купит. Всё у вас будет.

– У нас и так всё есть. Я на ремонте зарабатываю неплохо, а с тобой пока так, балуюсь.

Возражать вслух не стал, вот они какие, у них всё есть.

«А со мной балуется! Да это самое главное для людей: дружить, общаться, встречаться лицом к лицу, чтобы увидеть, как волнуется человек или радуется, да просто ржёт как дурак. Как объяснить им это, как достучатся? Я им жизни нормальной хочу, они не хотят. Называется друг. Друг! Хоть бы просто поддержал. Кто им сказал, что надо жить и лучшего не знать. Примёрзли тут в своих конурах. Не понимают! Хорошо, Кристина у меня другая, я с ней так не мучаюсь.»

Возникшие красоты севера пресекли поток взбудораженных мыслей. «Вот это красота!»

– Останови. Тут, тут, стой, – махал он и кричал.

Машина остановилась.

Гарин побежал, вверх и в стороны раскинул руки, кружится, как снежинка. Взгляд поспешил на холмы, перескочил на снежные заносы, барханы белого-белого.

Вернулся к друзьям. Одной рукой схватил Елену, другой Дмитрия, пытался их кружить.

– У-у-у-у! О-о-о! Хорошо – о! В лесу места отменные. Надо сюда людей водить. Вечером расскажете мне про местные традиции и кухню, Лена, будь готова.

– Какую кухню, Жора, успокойся, – с видом старшего уравновешенного отвечал друг.

Дальше к холмам деревья росли лысоватые и низкие, как мутанты. Снежные холмы слепили белым, изгибы увлекали вдаль.

Вынув из кармана диктофон, Гарин записывал неторопливую жизнь севера.

Он записал молчание тишины, секунд несколько, не выключая, продолжал запись голосом:

«Снег и сугробы. Кругом снега. Видели ли вы такую тишину? Слышали когда-то шаги севера. Тихо. Я слышу, – он значительно понизил голос, потоптался на месте, создавая колкий морозный хруст, набрал в крупную ладонь комок снега, сжимал и хрустел им. Звучал хруст, подвывал ветер, в ладони таяли снежные кристаллы.