Мухаммед Зафзаф - Женщина и роза. Повесть и рассказы

………………………………………………………

Поэтому-то я и испугался, когда Сюз сказала, что они могут найти нас. Я стал говорить тише, от страха по телу моему пробежала легкая дрожь. Сюз сказала, повернувшись на дне оврага:

– Почему ты замолчал? Прекрасная погода…

– Да, прекрасная, но все же…

– Все же, что?

– Ничего, говори потише.

– Я и так говорю негромко. Ты что, испугался?

– Нет. я совершенно не боюсь, и все же говори потише.

Мы довольно долго молчали. Насекомые тоже остановились и умолкли. И рыбы. Вода перестала просачиваться в щели на их телах. Рыбы стали легко подниматься со дна и ловить всех маленьких рыбешек, которых можно было съесть, и тех, что еще меньше. Мы услышали, что крики и шум наверху стали стихать. И разговоры где-то там, у скамеек, тоже. Я напряг слух и с трудом поднял голову. Голоса эти явно не принадлежали патрульным, эти люди были такими же, как и мы. Их голоса очень походили на голоса насекомых. Но вместе с тем и отличались.

Сюз прикоснулась ко мне и сказала:

– Ты о чем думаешь?

– Ни о чем.

– Неправда, у тебя такой рассеянный и мечтательный вид.

– Никакой я не рассеянный, ничего подобного. Я наслаждаюсь природой.

Она расхохоталась, а потом, подавив смех, сказала:

– Романтик! Странно, а я и не знала, что вышла погулять с романтиком.

– Никакой я не романтик.

– На тебе это просто написано.

(Молчание).

– Давай вернемся в Тори.

– Но мы же и так здесь.

– Я хотел сказать: поднимемся наверх, туда, где шум, толпа.

– Хорошо.

Сюз прошла вперед, и мы проследовали мимо деревянных скамеек, которые были пусты. Я снова стал глубоко вдыхать воздух в этом месте, словно пытаясь вернуть странный запах сигареты, которую курили те двое, но напрасно. Я убедился, что это невозможно. Мы поднялись по каменной лестнице. Остановились и увидели бледный свет внизу и ослепительно-яркий наверху. Потом снова зашагали, обнявшись. Оказались среди шума и криков толпы. В это мгновение насекомые перестали наскакивать друг на друга, на этот раз, начали разговаривать, подавая явные и тайные знаки. Иногда насекомые разглядывали витрины и обменивались словами восхищения, любезничали, объяснялись в любви, говорили комплименты и т. п. Насекомые перестали прыгать друг на друга, а на этот раз тоже стали разговаривать между собой. Но все же они приготовились возобновить игру. Теперь, в этот момент, насекомые, гуляя, философствуя и разглядывая все вокруг, делали это, лишь готовясь к вступлению в вечную динамичную игру, игру прыжка, жаркого учащенного дыхания и расслабления после прыжка, мы с Сюз стали двумя огромными гигантскими насекомыми. А чтобы не диссонировать с толпой, мы начали смеяться, разглядывать витрины и обмениваться мнениями по поводу вещей, выставленных там. Мы еще остановились вместе с этими насекомыми перед супермаркетом. Мы увидели, как насекомые входят туда, толкая перед собой маленькие тележки с металлическими корзинками. Они наполняют эти корзинки и идут к девушке, подстерегающей их за кассой.

Сюз сказала, превратившись в огромное гигантское насекомое:

– Зайдем в супермаркет?

– Зачем?

– Посмотрим, купим шоколада и винограда.

Мы зашли туда и сделали так, как прочие насекомые, маленькие и большие. Мы не купили ни винограда, ни шоколада. Купили пачку сушеного инжира. Сюз открыла пачку и протянула мне один очень хороший инжир. Мы стали есть прямо на улице, делая так, как они. То, что осталось в пачке, Сюз положила в свой холщовый мешок, потому что я сказал: «Мне хватит».

………………………………………………….

Были годы – те, что острым ножом врезались мне в память и в душу – когда мы страдали от сильного голода и нищеты – тогда говорили, что весь мир переживает экономический кризис – однако дело было не в мире, который переживал этот кризис – а – в семье – моей семье – поэтому отец возвращался с чем попало, чем только можно было набить себе живот, порой даже с дерьмом собачьим – было трудно, почти невозможно достать хлеба – я не знал, как выглядит настоящий хлеб, на который позже не обращал никакого внимания, когда он лежал передо мной в роскошных и обычных ресторанах – мы ели все, что попало – к примеру, стебли травы – отруби пополам с лебедой – короче говоря, все, что попадалось – все, что угодно – не знаю, как это случилось отцу в тот вечер прийти домой с большим пакетом сушеного инжира, мать разложила его перед нами на циновке, мы с братьями и сестрами сгрудились вокруг него – а отец сверху наблюдал за нами – он уже переел этого инжира – и стал рыгать, как то странное животное, которое я увидел позже в парке «Львиный глаз» в Касабланке – и все же ночь была невыносимой – я с братьями и сестрами спал в лачуге на полу – а отец с матерью на скрипучей кровати делали то же, что и остальные насекомые – потом произошла эта странная вещь – эта лачуга из жестяных листов превратилась в газовую камеру – отец встал – я видел в темноте, как он делал это – делал, как насекомые – делал, как насекомые – прыгал – схватил мою сестру и велел матери зажечь керосиновую лампу, что она немедленно и исполнила – потом он схватил меня за руки и выволок меня вместе с сестрой из лачуги, рыча от злости: