Андрей Проскуряков - In Vino

– Вы… к-кто? – от неожиданности заикаясь, поинтересовался Губернатор.

– Милстивсдарь, перед вами – я, то есть, Старик Державин… но можете звать меня Наместником, – широко, но не добро улыбнулся непрошеный гость, и с любопытством заозирался по сторонам.

– А! – Начал догадываться Губернатор. – Так вы за Демона Елизара?

– Ту или инде, но я здесь, – загадочно ответил дух.

– А где мой куратор? Занят?

– Дела особой важности! – Гость неопределенно покрутил пальцем в воздухе. Его старческий голос дребезжал, как стекло на ветру, однако полупрозрачный силуэт становился всё чётче, превращаясь постепенно во вполне себе материальную субстанцию.

Губернатор посмотрел на смартфон, пожал плечами и сел за стол.

– Я готов, диктуйте, Наместник, – сказал он.

– Что? – Гость растерянно уставился на раскрытый перед хозяином кабинета блокнот, а потом заходил взад-вперёд, не замечая стульев, ваз и статуэток. Вазы покачивались, но не падали.

– Добро, пиши! – Он, наконец, остановился, наткнувшись на подставку с ажурной кочергой, и та с грохотом упала на паркет. В комнату заглянул Помощник, огляделся, но, не увидев никого, кроме шефа, застывшего над блокнотом, удалился.

– Так вот, – Старик Державин поднял палец вверх. – Диктую. «Всех Аспазия милее, чёрными огней очами, грудью пышною своею она чувствует, вздыхает… вздыхает…»

– Аспазия? Через «а»? – Губернатор поднял глаза в недоумении. – Это как понимать, Наместник?

– Буквально!

– Можно подробнее?

Старик Державин переместился на диван, стоящий напротив и, взяв в руки бокал, опустил туда свой длинный гладкий нос:

– Трава, сенокос, анбары, какие-то утки, куры, зелёное яблоко, варенуха кислая. Да-а … Что за мерзость?

– Крымское, – смутился хозяин кабинета, подумывая, не угостить ли гостя арманьяком 1967 года.

– Вотще, презорник! Князь Потёмкин делает зельную мадеру! – Загудел Старик Державин и смахнул бокал со стола. Драгоценное австрийское стекло звякнуло о стену, разлетевшись брызгами осколков. Губернатор вздохнул и вновь попросил:

– Поконкретнее, если можно! Не… не уразумел я.

Гость вновь поднял палец с полированным ногтем вверх и с выражением продекламировал:

– Если б милые девицы так могли летать, как птицы, и садились на сучках, я желал бы… желал бы…

– Это как же понимать? В сауну, что ли? – Губернатор весь сжался от предположения. – Вроде не девяностые годы на дворе? Ценности, семья, скрепы… Уж лучше Ницше процитировать на фестивале православных байкеров, как прошлый раз.

– Это так-то ты считываешь сигналы, скоблёное рыло? – Внезапно возмутившись, загремел дух, параллельно примеряясь, чего бы ещё разбить. – Тако ты дешифруешь намёки? Несмышлён и охален? А если мобилизация? Ишь, Ницше-хреницше!

Но нанести дополнительный ущерб кабинету гостю не удалось, поскольку прямо перед ним поверх стола возник ещё один полупрозрачный дух, и, постепенно густея, озадаченно уставился на Старика Державина.

– Вон! Я – Демон Елизар! – Отчётливо проговорил новый дух и, обернувшись на Губернатора спросил:

– Что он тут наплёл?

– Да ничего особенного, – с облегчением выдохнул незадачливый медиум, понимая, что баня с чувственногрудыми Аспазиями отменяется.

– Ещё минута и звоню в Духнадзор! – Рявкнул Демон Елизар в лицо носатому гостю в парике, показывая пальцем почему-то на телефон, лежащий на столе.

– Ухожу, ухожу, – смиренно поднял ладони Старик Державин, постепенно исчезая. – Везде коррупция!

Демон Елизар опустился на диван. Вид у него был весьма потрёпанный: роскошные чёрные волосы свалялись, из них торчала солома, белый вязаный джемпер был порван в нескольких местах и заляпан то ли чернилами, то ли кровью.

– Что это с вами? – Поинтересовался Губернатор.

– А, это… старый спор ортодоксов с анентимодоксами, – махнул рукой Демон Елизар. – Вероломное нападение Доктора Сельдерея, бились на топорах и мотыгах три дня и три ночи без сна и ланча, потому и опоздал. Да ладно, хватит об этом. Одно запомни, но не записывай. Про коррупцию этот старый хрен в нафталинном парике всё наврал. Нашим гиросом законно выигран тендер по вашей епархии, представленная программа самая патриотичная, цена почти дефолтная, работу сдаём в срок, нареканий не имеем. Они пусть на себя посмотрят! Канцлеру такую туфту подсунули, вся Европа уже стонет от смеха! А вот ты в следующий раз не забывай кодовое слово спрашивать.

Гость замолчал, размышляя о чём-то своём.