Алан Милн - In Vino Veritas

Я оказался в чудовищной ситуации, как вы сейчас убедитесь сами. Я не знаю, что делать…

— Один из принципов, который, по моему разумению, наиболее способствовал моему продвижению по службе, помимо, разумеется, удачного выбора пресс-секретаря, — говорил суперинтендант, — состоит в том, что первое впечатление не всегда обманчиво. Случается, что преступление совершается именно так, как оно совершено, и при этом в полном соответствии с задуманным, — он наполнил бокал и передал мне бутылку.

— Что-то я не улавливаю ход твоих мыслей, — ответил я, надеясь услышать поучительную историю.

Я пишу детективы. Если вы не слышали обо мне, то лишь потому, что не читаете их. Я — автор «Убийства на черной лестнице» и «Тайна сломанной розы». Это всего лишь две из моих удач. Думаю, благодаря моим детективам суперинтендант Фредерик Мортимер поначалу заинтересовался моей персоной, а уж для меня он стал кладезем информации. Мужчина он крупный, с лицом римского императора, у меня же кость тонкая, рост небольшой. Со временем мы подружились, у нас вошло в привычку раз в месяц обедать вместе, поочередно в его и моей квартирах. Он любил говорить о преступлениях, которые ему довелось расследовать, и во мне он находил самого внимательного слушателя. Должен признать, что сюжет романа «Кровь на пуховом одеяле» основан на действительном случае, с которым ему довелось столкнуться в Кроуч-Энд. Он также обожал указывать мне на ошибки, свойственным многим писателям: мы и впрямь плаваем, описывая технические подробности, вроде отпечатков пальцев или процедур, принятых в Скотленд-ярде. Скажем, я всегда полагал, что с куска масла можно получить хорошие отпечатки. Выяснилось, что это не так. Масляные мальцы оставляют превосходные отпечатки на других предметах, но на самом масле не остается ничего, особенно в жаркую погоду. Ошибка более чем глупая, потому что по жизни леди ни в коем разе не схватилась бы за кусок масла голыми руками, а вот мой детектив увидел леди Сайбил с куском масла в руках. Между прочим, зовут моего детектива Шерман Флэгг, и теперь он широко известен. Впрочем, к этой истории сие не имеет ни малейшего отношения.

— Что-то я не улавливаю ход твоих мыслей, — ответил я.

— Я хочу сказать, простейший путь совершения убийства зачастую дает наилучшие результаты. И речь не о том, что убийца — простак. Наоборот. Ему хватает ума понять, что простое решение слишком просто, чтобы броситься в глаза.

Простотой тут, однако, и не пахло, вот я и попросил: «Приведи, пожалуйста, пример».

— Ну, возьмем, скажем, дело о бутылке «Токая», присланной маркизу Гедингхэму на его день рождения. Я никогда тебе о нем не рассказывал?

— Нет, — я наполнил свой бокал и вернул ему бутылку.

Он последовал моему примеру, задумался.

— Надо вспомнить… Случилось-то все давным-давно, — он закрыл глаза, углубившись в прошлое, а я поставил на стол новую бутылку «шате латур» урожая семьдесят восьмого года, каких в этой стране осталось совсем ничего.

— Да, — Мортимер открыл глаза. — Вспомнил.

Я наклонился вперед, приготовившись внимать. И вот что он мне рассказал.

* * *

Впервые мы услышали об этом в Ярде (цитирую Мортимера) по телефону. Нам доложили, что дворецкий маркиза Гедингхэма внезапно умер в доме его светлости на Брук-стрит, вроде бы отравившись. Мы тут же взяли это дело в работу. Руководство расследованием возложили на инспектора Тотмана. Я тогда дослужился лишь до детектив-сержанта и обычно помогал Тотману. Тот скорее напоминал армейского офицера, чем сыщика: сухощавый, подтянутый, с щеточкой рыжеватых усов, педантичный, но начисто лишенный воображения. А главное, его ни на секунду не покидала мысль, а что будет иметь от этого инспектор Тотман? Откровенно говоря, я его не любил. Но старался держаться с ним дружески: ссорится с начальством — себе дороже. В своем тщеславии он, похоже, думал, что я питаю к нему безмерное уважение, но я знал, что он использует меня в своих интересах, и не без оснований подозревал, что очередное звание не присваивается мне из-за его нежелания терять умного помощника.

Мы нашли дворецкого в кладовой, распростертого на полу. Открытая бутылка «токая», разбитый бокал с капельками вина в нем, результаты экспресс-экспертизы, свидетельствующие об отравлении, позволили нам восстановить картину случившегося. Вино принесли часом раньше, с визиткой сэра Уильяма Келсо. Отпечатанное на визитке послание гласило: «Да благословит тебя Господь, Томми, а это можно выпить за твое здоровье». По случаю дня рождения его светлость давал обед. Компания собиралась небольшая, шесть человек. Сэр Уильям Келсо с давних пор дружил с маркизом Гедингхэмом, и, к тому же приходился ему родственником: маркиз женился на его сестре. Кстати, он тоже сидел бы за праздничным столом. Холостяк лет пятидесяти, души не чаявший в своем племяннике и племянницах.