Иван Куницын - Жил Певчий…

Один из постоянных атрибутов города – белые цапли. Они совсем небольшие, значительно меньше патлатых куриц, с которыми вместе, хотя и с очень достойным при этом видом, копаются на помойках. Цапельки собираются в стаи, и их можно увидеть, чинно поднимающих тонкие длинные ножки и покачивающих гибкими шейками то на пляже, то в центре города на пустырях, то – что самое удивительное – густо облепившими какое-нибудь дерево и торчащими, как белые свечки на каштане. Когда цапля летит, то кажется, что это птица задом наперёд. Вместо длинной шеи длинные ноги, вместо хвоста клюв над втрое сложенной шеей, бодро машет крыльями, а летит наоборот. В отличие от больших привычных цапель, которые машут крыльями медленно и тяжело, планируют, где только можно, эти летают быстро и подвижно, закладывают крутые дуги.

Стаи цапель здесь так же часты, как в Москве стаи ворон. Не часто увидишь, но и не успеваешь забыть, что они есть.

1 апреля

Я всегда считал работу переводчика очень трудной, со сложной спецификой, и сопряжённой с ответственностью. За время службы в Поти и здесь, понял, что она ещё и тяжела физически. Два часа беспрерывного, даже не синхронного перевода, способны превратить мозги в горячую мокрую вату.

Однако, в профессии переводчика (хотя сами переводчики утверждают с горечью осознания, что перевод – это не профессия) есть одна важная особенность, которая для большинства людей со стороны и определяет её восприятие.

Эта профессия – подсобная, вторичная, вспомогательная. Это накладывает ограничения и на профессиональные приёмы переводчиков (у достигших высокого класса они очень и очень разнообразны, глубоки, не лишены знания психологии), и на их поведение – они зависимы. Переводчик может прекрасно знать язык и быть отличным стилистом, но все свои знания он волен применить лишь в узеньком русле представленных ему к переводу текстов или слышимых фраз. Любой приличный переводчик стремится улучшить стилистику и углубить смысл переводимого. Он хоть всего лишь и помощник, но очень важный и нужный. В некоторых отношениях – бесценный. Но его зависимость от фраз, которые он должен переводить, даже если они глупы и грубы, а главное, его «пристёгнутость» к человеку или группе, к тем, кого он переводит, в глазах некоторых людей (прежде всего – недостаточно культурно развитых) низводит его до уровня некой прислуги.

Особенно эта манера свойственна среде военных. Здесь, в Луанде, переводчики ещё и самые молодые, а значит, и самые младшие по званию. В основном тут полковники, подполковники, меньше майоры. А переводят – младшие, лейтенанты и старшие лейтенанты. То есть для остальных – сынки, мальчишки, ничто.

Для военного «пристёгнутый» к нему переводчик – не только подчинённый, но и что-то вроде денщика. Наш референт пытался заставить меня провести профилактику его машины: зачистить клеммы аккумулятора, смазать вазелином, почистить, протереть, промыть внутренности. И всё это говорилось как ни в чём не бывало. Пришлось сказать, что я ничего в этом не понимаю и смогу сделать, если он будет стоять рядом и руководить. Отстал, это в его планы не входило. Других переводчиков заставляют что-то таскать, переносить, доставать, работать в нерабочее время. И даже если кто-то из советников или спецов бережёт своего переводчика, не даёт его другим, говорит что-нибудь типа «со мной никого не бойся», – всё это имеет форму барской заботы.

Все переводчики, живущие в миссии, по приказу ГВС (Главного военного советника) обязаны по очереди по утрам, до прихода ангольцев-уборщиков (у них рабочий день с 8-00, и раньше их не заставишь прийти) подметать аллеи и собирать мусор в кучи (по воскресеньям самим и их убирать), чтобы к разводу начальство могло пройти по аллеям, уже чистым от листьев акаций и манго. Причём часть аллей подметают солдаты срочной службы. Где так называемая забота о престиже офицера? Солдат и офицер рядом с мётлами, в поту. Я согласен мести эти аллеи (хотя и считаю, что можно обязать это делать ангольцев, которым за это и деньги платят), но почему не сделать так: один день всё метут солдаты, другой – офицеры-переводчики. А то как-то на словах да в уродливых формах проявляется пресловутая забота о престиже. Кстати, негр не будет никогда уважать человека, который выполняет за него его работу. Он этого не понимает и расценивает как проявление слабости.

Любопытные повязки у дежурных, перенятые, видимо, у ангольцев (а те – у португальцев). В соответствии с тропическим климатом. Так как форменные рубашки – с короткими рукавами, да в придачу ещё и жара, то повязку на руку не повяжешь. Здесь используются кожаные цилиндры, которые крепятся ремешком, пропущенным под погончиком рубашки. Рука похожа на ложку в стакане. Или как будто кожаный манжет одели выше локтя.