Началась борьба меж нами за бутылку. Да только была тут ничья. Бутылка выскользнула из наших четырёх и хрясть на пол.
– Ну ты гад, Пантилеич, мало того, что дурь в голову ударила, так ещё и водки лишил…
Упал я на стул в огорчении, да раздражении.
– Ну, прости ты меня дурака, Сидрыч. Ведь я чё удумал. Ведь ты должен запатентовать свое изобретение!
– Какое такое изобретение?! – удивился я. – «Явно белочка уже мозги Пантелеича в оборот взяла». Но, то, что он мне предложил меня заинтересовало.
– Ты губы – то обжог? – спрашивает меня, сам загадочно улыбается.
– Ну?
– Бабы губы надувают всякой гадостью?
– Ну?!
– Что ну? Так они, какие деньжата платят всяким там хирургам пластическим. Вот как нашему Горымычу в прошлом…
– Причём тут Горымыч? Ничего не могу понять! Объясни!
Тут в дверь звонок. Открыл я, а там Горымыч:
– Легок на помине. Только о тебе вспоминали…
– Что это вы обо мне вспоминали? Спиртик наверно желаете господа-товарищи?!
Пожав нам руки в приветствии, от него уже спиртным пахнуло, из-за пазухи достал бутылочку – грамм под двести, на стол поставил.
– Ну, так, что вам от меня треба?
Пантелеич тут же к делу приступил:
– Ты ж знаешь, что тринадцатого в пятницу произошло с Сидрычем? Губу свою обжог она и вздулась. Так я к нему с предложением: кинуть на хрен хирургов на бабки! Девкам губы подправлять будем… дешевле, правда. Куда нам до специалистов.
Тут наш Горымыч взъярился:
– Что? Вы, что тут одурели? Чего опились? – сам наклонился над осколками бутылки, принюхался: – вроде водка, а несете – черт знает, что! Как это меня бросить на бабки?! – Выпрямился, на Пантелеича кинулся с кулаками. – Я тебе предложу сейчас провести фейсовую операцию!
Да с этими словами, как вдарит тому в нос. Пантелеич отлетел к стене. Видит ярость в глазах друга-хирурга, притворился беспамятным.
Горымыч ко мне обернулся, грозно смотрит. Буравит взглядом, того гляди: дым из ушей повалит да из ноздрей, покраснел лицом.
– И ты с этим согласен?
Сам брови сдвинул. Бутылочку в карман положил. Кулаки сжал, на меня пошел.
Ну, что мне оставалось делать? Тем более я и не понял совсем Пантелеича. Вот притворщик. Лежит. Заварил кашу, сам убег в бессознательное состояние.
– Ну, что ты, Горымыч, – виновато глянул я на него, – я ж ни сном, ни духом, о чем он там спьяну говорил. Хотя только по одной выпили, а его вон сразу прихватило. Белочка видно его в оборот взяла, слава богу, ты пришел. А то совсем ему кердык был бы. Ишь чего удумал бабам кипятком губки подправлять.
– Что?! – Горымыч, аж рот от удивления открыл, – так этим он хотел меня на бабки кинуть…
И вдруг расхохотался. Я на него смотрел в ожидании. Знаю его нрав: вот смеется, а тут вдруг психанет. Смотрю, пронесло. Присоединился к его веселью. Глядь Пантелеич зашевелился. Сел и давай ржать, как в ничём ни бывало.
Мы в удивлении на него смотрим. Не поймем, и такой страх за него случился, не белочка ли его ржать заставляет. Подошли к нему наклонились. Горымыч лоб его потрогал, к глазам руку протянул, Пантелеич оттолкнул. Сам остановиться не может, хохочет.
И вдруг проговорил:
– Пусть бабы бабки готовят… губы поправлять у хирургов… Не повезло тебе, Сидрыч, – друг у тебя хирург…
Ну, после этого мы дружненько к столу прошли, за мировую выпили, и пошла у нас веселая беседа, правда уже об изобретении ни-ни…
Рассказ третий.
Иван Сидорович вел беседу, играя в домино со своим приятеле Николаем Константиновичем. Потягивая из бутылки пивко. Николай Константинович изредка бросал взгляд на друга, отвлекаясь от своих доминушек, заполнивших ладонь до отказа, зажатых пальцами, чтобы не дай Бог не рассыпались. Почти не слушал. Был увлечен игрой.
– Рыба! – вскрикнул неожиданно Иван Сидорович.
– Гадство! – недовольство Николая Константиновича выразилось стуком по столу доминушками. В раздражении стал собирать их в коробочку. – О чём ты там говорил? Слышал я, что ты только вчера возвернулся из Стукалушкина? Как там? Что нового?
Иван Сидорович, помогая собирать доминушки, радостно сообщил:
– Хочу жениться…
– Как это? Ты ж зарёкся, что больше в семейность ни ногой! После твоей Лариски сухостойки… как ты с ней жил? Столько в ней агрессии, что не только на тебя хватало, но и нам перепадало…
Читать дальше