Людмила Зайкина - Маленькие истории. Том первый. Рассказы

*Иван Иванович вздохнул от таких нерадостных воспоминаний. Уселся на скамейку.

– Пузырьков, – вдруг услышал он, – не забудь убрать мусор в мешки и сложи на площадке возле мусорных ящиков. Скоро будет машина…

– Хорошо, Валентина Александровна, – равнодушно ответил он.

– Пузырьков, не заболел ли ты? – женщина склонилась над мужчиной.

– Все хорошо, не беспокойтесь. Я всё успею…

– Ну, хорошо.

– Заботливая, – глядя вслед уходящей женщины, прошептал он и тут же вновь погрузился в воспоминания о прошедшей жизни.

И в детстве он был незаметным, тихим мальчиком, как во дворе своего дома, так и в садике. В то время, когда сверстники бегали, играли, дрались, рыдали, от обиды, размазывали по щекам катившиеся слёзы, вперемешку с соплями, он сидел в песочнице, катал машинку или рисовал на асфальте разноцветными мелками, в полном одиночестве. А, если кто-то вдруг присоединялся к нему, то вскорости убегал, ища более весёлое занятие. Или компанию с кем можно было не только поиграть, но и подраться, в конце концов, что они и делали.

Воспитательница Ирина Николаевна и вовсе не раз забывала поднять его после дневного сна. Только нянечка Мария Константиновна накрыв стол к полднику и усадив деток кушать, проходила в спальню. Где и обнаруживала в кровати, мирно посапывающего, Ванечку. Охая и ахая, будила его. Погладив по головке, торопливо одевала и тут же отправляла в туалет, проследив, чтобы он умылся, сопровождала к столу, где дети с удовольствием уплетали булки с кефиром…

Пузырьков встал со скамейки и стал собирать мусор, вперемешку с листвой в мешки. Но память рисовала картинки из прошлого.

Как в школе он был продолжением садиковского пребывания. Где его вновь и вновь игнорировали. Сидя на задней парте, за широкой спиной Вадьки Великанова, закрывающего его от глаз учительницы, он был часто ею незамеченным. Что приводило иногда её в волнение.

– А, где у нас Пузырьков?

Он тут же вскакивал.

– Надо тебя пересадить… – говорила она каждый раз, но всё оставалось по-прежнему.

Да и привык он уже быть незаметным и радовался тому, что всё остаётся только на словах. Как же он гордился, что наконец-то окончил школу. Физкультура подвела. Троечка была выставлена и то по просьбе классного руководителя. Физрук категорически был против ставить четвёрку.

– Какая четвёрка, Валентина Петровна, у него двойка… Тройка и точка.

Это его радовало, ибо не хотел опозориться перед Катькой, к которой у него появилось волнующее чувство – любовь. Но, как ни старался расположить её к себе, ничего не получилось. Девочка к нему относилась пренебрежительно. Лишь однажды она всё же обратила на него внимание и то тогда, когда он оказался лежащим перед ней. Сколько он тогда испытал неприятных чувств. И виной тому был всё тот же Вадька Великанов.

Это случилось в классе шестом. Был он тогда мал ростом, непослушные волосы неопределённого цвета, из-под которых торчали чуть заострённые уши, за которые его, иногда, называли Эльфом. Что его вовсе и не обижало. Зелёные, будто выгоревшие на солнышке, глаза смотрели на всех удивлённо и безразлично. Не понимая: «… почему к нему так все относятся?» И это его волновало всю жизнь.

Только тогда в его взгляде появлялся таинственный огонёк, когда он видел Катьку. Была она, по его мнению, самой красивой девчонкой. Чего стоили ямочки на розовых щеках, когда она улыбалась или заразительно хохотала, при этом реснички, словно крылышки бабочки порхали над василькового цвета глазами. При встрече с ней он просто не мог отвести от неё взгляда. Так и случилось по этой причине неловкое положение, в котором он оказался…

В тот день, когда засмотревшись на Катю, он не заметил, как Вадька, хитро улыбаясь, подставил ему подножку. Он упал к ногам девочки. Тишину тут же нарушил хохот. Ему тогда и так было неловко, стыдно, больно… оказаться лежащим на полу, перед всеми… перед Катей… его любимой…, подняв глаза на стоящую над ним девочку, он увидел, к своему ужасу, как она смеётся вместе со всеми. Вскочил. Убежал…

После этого случая он сторонился не только мальчишек, но и девчонок.

*Иван Иванович сложив мусор в мешки, сел на скамейку. Задумчиво смотрел на росшие, в палисаднике, Ирисы.

В институте он был не самым отстающим студентом. Можно сказать, шёл по успеваемости в середнячках. Учился старательно бухгалтерскому делу. Ну, уж бухгалтером он станет и всем докажет свою уникальность и профессионализм.