Александр Михайлов: Исповедь проповедника

Итак, впереди сверкающая гладь перволедья. Но, в конце концов, разве не праздник сегодня. И разве не сегодня именно такая замечательная погода. С криками – «банзай, за императора, и слава Одину» – бегу вперед по дороге. Ну и пусть, что напоминаю корову на льду, все равно никто не видит. Копатели корнеплодов не в счет.

Путь благополучно пройден, и я на желанном берегу. Странное ощущение. Вроде река та же. И кусты те же. Вот даже валяется моя банка из-под червей. Она там валяется еще с середины августа. На другом берегу тот же кусок пляжа и те же дачи.

Но все изменилось. И дело не в том, что вода поднялась и залила прибрежные кусты. И не в том, что ветер гнал вдоль течения свинцового цвета волны. Просто ноябрь пора увядания. А ведь также и человек. В Библии сказано об этом очень точно, что дни человека как трава, как цвет полевой. Пройдет над ним ветер, и нет его.

Ведь давно уже не юноша, и неумолимая статистика говорит о том, что почти все уже позади. Правда, в Библии написано и другое, что дней наших семьдесят лет, а при большей крепости – восемьдесят. Это меняет дело. Что-то еще осталось, к тому же много пришлось на школу, армию, семейную жизнь и прочую обязаловку.

И еще надо учесть, что родился я в год тигра. А для тигров настоящая жизнь начинается только с восьмидесяти пяти лет, с возраста патриархов. Так значит у меня впереди еще целая вечность. Может, еще и очередная любовь еще не раз встретится. Нет, за это решительно надо выпить. Стакан есть, ведь пить из горлышка, как нам известно из классики жанра, суета и томление духа.

Для этого я уселся на любимую кочку над самой водой. Ну и пусть ноябрь пора увядания, но не пройдет и полугода и вновь все расцветет. И пора любви вновь будет звать и манить. И вообще Моисей прожил сто двадцать лет, а библейский старец Мафусаил ухитрился до девятисот шестидесяти. И по преданию умер, кстати говоря, не естественной смертью от старости, а утонул во время всемирного потопа. И был великим грешником, раз в ковчег не взяли. Так что все еще только начинается.

А сейчас сто пятьдесят прогонят осколки моих грустных мыслей. Так и случилось. И не надо слов о пьянстве и алкоголизме. Ведь согласно Библии вино согревает сердце и веселит душу. И более того, это Божий дар. Правда написано, что не упивайтесь вином, от которого бывает распутство. Но, следует обратить внимание, именно потому, что бывает распутство. Однако в моем положении на берегу речки, в холодном ноябре, о каком распутстве может идти речь. Да и вообще верующему все содействует ко благу. Так что можно смело наливать свой любимый напиток в любимый стакан.

Мелькает правда мысль, может быть все-таки попробовать и рыбу половить. Мелькает и гаснет. Раз сижу на берегу речки, значит, рыбалка состоялась. А о рыбу только руки пачкать. И это в лучшем случае. Скорее же всего будет только хлестанье воды.

Из школьного учебника истории мы знаем, что персидский царь приказал высечь море. Что тут сказать, кроме того, что у царей свои дороги. А у меня же к каким либо подобным действиям душа ну просто никак не лежит. Разомлел на своей любимой кочке, как кошак на печи.

И вообще есть среди рыбаков примета, что если ветер вдоль течения, то клева не жди. Не знаю, верно ли это на самом деле. Как-то зашел разговор о том, рыбаки мы или рыболовы. В конечном итоге пришли к выводу, что рыболовы это ближе к профессионализму, а рыбаки это вроде нас. Хотя с другой стороны апостолы Петр, Иоанн и Андрей хоть и были рыболовами, но не могли без помощи Христа и карася поймать.

Вот более интересно, что мысли о смысле жизни и прочих высоких материях в процессе употребления у меня возникают либо в одиночестве, либо в компании с близкой женщиной, особенно именно после близости. А в остальных компаниях мысли и разговоры о делах суетных и никчемных. Не знаю в чем тут дело. Хотя однажды одна из них сказала мне, что все дело в том, что я трепло кукурузное.

Ну и пусть. Такие тоже нужны. Вот хотя бы Чук был запасливым и домовитым, а Гек только и умел, что петь песни. Но вместе они были намного интереснее, чем порознь. На моем фоне все положительное будет смотреться гораздо эффектнее.

Однако незаметно день клонится к закату. Удлинились тени, и народ с окрестностей разошелся. Да и холодает. Пора на посошок и подаваться к дому. Осталось на донышке, оставим на момент расставания с рекой. Бреду сквозь кусты вдоль берега к пляжу. Пока добрался, солнце уже село и опустились ранние сумерки. На небе нарисовались первые звезды. Пляж голый как коленка, вокруг ни души. В роли первого человека чувствую себя комфортно. Ведь внутри сидит уже почти пол-литра.