Александр Михайлов: Исповедь проповедника

Увы, мои грезы накрылись медным тазом. На этикетке были нарисованы два гусара на лошадях. Может быть, они были и противоположного пола, или даже «престижной нетрадиционной» ориентации, но на Никиту там не тянула даже лошадь. Да пес с ним, с названием, лишь бы была вкусной. Если это вообще возможно сказать о национальном напитке.

И вот примерно через полчаса я уже спускаюсь от женского монастыря к реке. Интересно получается, за стеной женщины, а под стеной матросы, рыбаки и прочие особи мужского пола. Это притом, что в Библии ясно сказано, что не избегайте друг друга, разве по согласию.

Но такое согласие может получить только женщина, если она лахудра лахудрой, и лахудрой погоняет. Не случайно, что в христианских церквях всех конфессий так мало симпатичных лиц. Поскольку же человек есть образ и подобие Бога, то тут определенно без бесов не обошлось. Не зря вокруг монастырей такие высоченные стены.

Но вокруг настолько хорошо, что хочется не думать о церковном лицемерии, а остаться здесь и попытаться ловить то, что называется словом «судак». Тем более, что имеется успешный опыт поимки, правда летом, зато именно здесь. Однако, что называется, не одна я в поле кувыркалась. На берегу уже было несколько фигур таких же праздничных и солнечных. Любимые места были, конечно же, заняты. Ну что же делать, и Рим пал, и Советский Союз, и Христос был распят, пойду дальше.

Самый короткий путь – это через совхозное поле. На поле тоже маячили несколько фигур. Они выкапывали остатки того, что на канцелярском языке называется плодоовощной продукцией, а проще говоря, свеклу и морковь.

Чуть было не сказал «моркву». Когда я учился в школе, то у нас было нечто вроде гимна эксплуатации детского труда, который начинался со слов: «Опять колхоз, опять морква…». А дальше шло перечисление прозвищ ненавистных училок. Чьи имена и память всуе тревожить не будем. Ведь они тоже таскались на поле не по своей воле. Одно слово – система. Хотя, с другой стороны училка в роли вертухая, зачастую добровольно и с удовольствием, это и наша нынешняя действительность.

На поле ждал сюрприз на букву «х», но притом совсем не хороший. Хоть через поле и идет бетонная дорога, но уложена она не как нужно, а как всегда. Это значит, что в отдельных местах поле оказывается выше бетонных плит и на них соответственно собирается дождевая вода.

Нечто похожее было в мою юношескую пору, когда я слесарил на заводе. На крыше цеха по углам имелись водостоки, но вода по ним не стекала, а скапливалась в середине, периодически проливаясь сквозь крышу на головы работяг. И вот нас, то есть алкоголиков, тунеядцев, прогульщиков и комсомольско-молодежную прослойку посылали гонять эту воду от центра к стокам. Работа была – счастье бездельника.

Однако, в данный момент, я к бездельникам мог быть отнесен лишь условно, поскольку целеустремленно двигался вперед к желанной реке. Ситуация была осложнена еще тем, что ночью был заморозок и вода в этих лужах сверху замерзла. И сколько подо льдом воды, неведомо. А вот обойти по полю тоже не фонтан, солнышко ведь, и слой грязи там по колено.

Одет же я празднично, кроме разве что куртки, которая имеет особо живописный вид, хоть и не очень праздничный. Приобретенная в эпоху первоначального накопления капитала, а именно в начале девяностых, качество имела соответствующее. Походив в ней сезон, я использовал ее в хозяйстве. То есть для походов в гараж, за картошкой, на рыбалку и так далее. А когда переехал в квартиру, то повесил на балкон. Сторона солнечная, цвет ее черный, а качество низкое. Соответственно то, что попало под солнечный цвет, стало светло серым, а то, что нет, осталось черным. Общий цвет стал пятнисто-полосатым.

Плюс к этому еще одна подробность. Как-то ранней весной мы жарили шашлык во дворе. Я был как раз в этой куртке. И вот после шашлыка и огненной воды было решено сжечь в мангале новогоднюю елку. Как раз она уже давно валялась во дворе. Для любителей искусственных елок поясняю. Настоящая, лесная елка создание смолистое. И если ее высушить и зажечь, то будет нечто вроде китайского фейерверка.

Все это я испытал на собственной шкуре, причем в буквальном смысле. Воткнутая в мангал она вспыхнула, и горящие иголки посыпались во все стороны. Моя шкура, если даже и пальцем делана, зато еще в эпоху развитого социализма, поэтому выдержала. Волосы отрасли. Ожоги затянулись.

Вот куртке, как сделанной уже в последующую эпоху, не повезло. После «елочной» атаки она напоминала решето. А после солнечных ванн, как уже ранее говорилось, еще и пятнистое или полосатое. Интересно, что думают обо мне окружающие.