Александр Михайлов: Исповедь проповедника

То есть как были правила в Ветхом Завете, так в Новом Завете и остались. И как были противоречия в тексте законов, так и остаются. И духовность закона или отсутствие таковой, как были, так и есть, Христос не дал в этом вопросе ничего нового. А поэтому можно выразить отношение к библейскому закону в целом – сам текст полезен для изучения и назидания, но пользоваться ими нельзя. Слишком много в них противоречий, чтобы быть руководством к действию.

Так как же к библейскому закону правильно относиться:

Да точно также как и к законам государства. Есть прямой запрет и точная достаточно серьезная санкция – лучше поостеречься. Нет такого, просто декларация – примерить на себя и поступать, как хочешь. И при этом помнить, что как по закону может пострадать невиновный, так и нарушитель уйти от ответственности. И все по закону. Соответственно позиция верующего – на все воля Божья. Поэтому следует поступать так, как считаешь нужным.

Но при этом:

Не становись рабом привычки или навязчивой идеи или тем более суетности, которые встают между тобой и Богом – это первая заповедь.

И как хотите, чтобы поступали с вами люди, так поступайте и вы с ними – вторая заповедь.

Вот и все – вся премудрость жизни верующего и во Христе и в обществе.

Аминь!

А затем начинаю ждать. День, два, неделю, декаду, месяц. Когда, наконец, прямо спросил – что не так, то получил такой ответ:

– Я еще не до конца прочитал.

– Две страницы за месяц не прочитать? И такое фуфло еще редактором называется?

После этого я плюнул на все попытки вписаться в информационную среду христианства. Как и во всякой замкнутой структуре, там нужны не умные, а верные. Верным же я могу быть только идее, а не структуре, и тем более личности.

@

Что же тогда делать? Ведь с моим интеллектом на занятиях я откровенно скучал, не слыша ни одного слова из того, чего бы еще не знал. Я видел, что могу успешно преподавать любой из их курсов. Тогда я просто опять стал вести занятия в университете, правда теперь только по вечерам. Тем более что он в самом центре и на одной с колледжем ветке метро.

Во время занятий периодически скатывался с бухгалтерского учета в богословие. Однажды даже несколько перестарался. Когда мне одна ученица сделала справедливое замечание, что вообще-то они на бухгалтерский курс пришли, а не богословский, я, глядя на нее в упор, голосом, как мне показалось, пророка, сказал:

– Кто не хочет слушать евангельские истины – в том бес!

Девушка смутилась и замолчала. Зато после занятий она ждала меня у выхода:

– Это правда, что во мне бес?

– Да что вы, нет никакого беса, это я просто в как бы христианской среде набрался всякой дряни. Не берите в голову, лучше сразу в рот.

Девушка возмутилась такому с ней обращению, но главное было сделано – она отошла от стресса, вызванного моими неосторожными словами. Все-таки надо за собой следить и не болтать лишнего.

@

Однажды, в нормальное субботнее утро философствующего бездельника, то есть ближе к полудню, я выглянул в окно. И от увиденного готов был молиться, петь, скакать от радости и счастья и посылать весь мир трехэтажным матом.

Все дело в том, что уже дней десять погода была совершенно мерзкой. Свинцовые тучи, грязь, дождь и холодный ветер способны были вызвать тоску даже у античного философа стоика или раннехристианского святого. Чего же говорить о простых смертных, вынужденных периодически месить грязь от дома до электрички и обратно.

А вот сегодня было синее-синее небо и яркое солнышко, согревающее не только тело, но и душу аж до кончика хвоста. Что же может быть еще более праздничным? Решение пришло почти мгновенно. В конце концов, или я, или где? Пусть все домашние дела и обязанности провалятся сквозь землю и выпадут в осадок, а я пойду на рыбалку.

Далее как в революционной песне: «Были сборы недолги…». Спиннинг, катушка, садок, коробка с блеснами, стакан. Путь до автобусной остановки с заходом в продуктовый магазин был заложен, что называется, в подсознание или системную память. Как говорится, сапоги дорогу знают. И с выбором вопросов не было. Хотя стараниями первого президента ассортимент нынче не чета совковому, но, конечно же, я возьму с собой именно ее – местную водку «Никита».

О «Никите» разговор особый. Когда впервые я ее покупал, то сделал ударение на второй слог. Продавщица же – на последний. Это показалось очень романтичным. Одно дело что-то крестьянское, вроде Герасима, неизвестно для чего утопившего свое му-му, а другое дело мир тайн и соблазнов, плаща и кинжала, мужества и красоты, любви и смерти. Ведь ее же звали Никита, с ударением именно на последний слог.