Сергей ПРОКОПЬЕВ - На службе Богу и прогрессу

Вернулись, поужинали, пора спать, муж наплавался, сразу уснул, дочь тоже. Ко мне сон не идёт, хоть ты что делай, не хочу спать. Разница с Омском на три часа, у нас глубокая ночь, а у меня ни в одном глазу. На кухне посидела, книжку почитала… Нет, думаю, надо ложиться…

Легла, глаза закрыла, потом открываю, на пороге комнаты мужчина. Ясно его вижу. Сердце испугом обдало. Кто такой? Не может быть, я входную дверь закрыла. У мужа в крови не закрывать входную дверь. Перед сном всегда проверяю – заперта или нет. Смотрю на мужчину, а в голове: я ведь точно помню – закрыла замок, значит, мираж. Зажмуриваю глаза и снова открываю. Не совсем распахиваю – приоткрываю. Мужчина как стоял, так и стоит. Среднего роста, плотный, тёмно-синие брюки, рубашка в клеточку – мелкая клеточка, белая с коричневым. Круглолицый, лысый, волосы с левого виска на лысину зачёсаны, прикрывают её. Наклоняется низко-низко над кроватью дочери, потом – над нашей, я у стены лежала, посмотрел, выпрямился и говорит, итог подводит осмотру:

– Вот уже и подселила.

Думаю: да кто это такой?

Не сказать, панически испугалась, лежу в оцепенении и жду, что дальше-то будет?

Вдруг слышу папин голос, чётко-чётко:

– Ладно, пусть. Это мои.

Голос у папы был с лёгкой хрипотцой. Он из-за спины этого человека раздался. Самого папу не видела, один голос.

Затем незнакомый человек, как облачко, растворился.

Вот тут я испытала страх. Что это было? Что? Всю ночь не спала. Утром муж проснулся, дочь ещё спала, мы на кухне сели пить чай, я ему давай рассказывать…

– Ты, дорогая, слишком впечатлительная, – начал меня успокаивать. –

Вчера перевозбудилась: долгий перелёт, новое место, смена часовых поясов… Сегодня отдохнём, поплаваем, подышим морским воздухом, и всё будет хорошо.

Дочь проснулась, покормили её и на весь день ушли. Купались, загорали, гуляли.

Вечером возвращаемся, перед подъездом на лавочке сидит хозяйка нашей квартиры.

– Специально вас жду, – поднялась навстречу, – узнать, как отдохнули?

Я, не скрывая, говорю:

– Плохо. Всю ночь не спала.

Она обеспокоенно посмотрела на меня. Хорошая женщина, мы и на следующий год приезжали к ней. Списались загодя…

– Что случилось? – спрашивает. – Почему не спали?

Начинаю подробно рассказывать про визит мужчины. И вдруг ей становится плохо, мгновенно кровь от лица отхлынула, побледнела и хлоп в обморок.

Муж еле успел подхватить.

Потом говорил:

– Хорошо, худенькая, шпалой повалилась, еле удержал.

Хозяйка быстро пришла в себя:

– Это мой муж был, он так похоронен: в тёмно-синих брюках, в такой рубашке. Купила рубашку, ещё здоровый был, ни разу не надевал при жизни. Да – круглолицый, среднего роста. Да – волосы на лысину зачёсывал. Не хотел быть лысым. После его смерти старушки наказывали мне: до сорока дней, пока душа летает, никого не пускай в вашу квартиру, ты заселишь квартирантов, душа прилетит, а там чужие.

Хозяйке нужны были деньги, чтобы поминки на сорок дней устроить мужу, на похороны издержалась, потому нас пустила.

Мы поднялись в квартиру, она достала фотографию из ящика серванта, молча подаёт, у меня мурашки по коже: этого мужчину я видела ночью.

Такая история. Я себя успокаивала: это Господь меня укрепляет в вере, а мужа вразумляет: есть у человека душа, есть жизнь после смерти, есть Господь Бог.

Батюшку много лет потихонечку обрабатывала: живёшь без Бога, некрещёный, не молишься – это неправильно. Он не сопротивлялся. Вопрос «есть Бог или нет» жил в нём. Потому и папу спросил именно об этом. Получилось так. Папа на сороковой день после смерти приснился мужу. Он спрашивает:

– Отец, а Бог есть?

Звал папу отцом, тому нравилось. Папа помолчал, исподлобья посмотрел, взгляд был такой, каким смотрел, когда о чём-то напряжённо думал. Посмотрел и говорит:

– А завтра иду к Нему на страшный суд.

В декабре отправили меня в командировку в Ташкент. В Омске в декабре зима без скидок – снег толстым слоем, мороз, в Узбекистане тоже зима, но узбекская – днём под солнцем тает, ночью под луной замерзает…

В командировку наладили в срочном порядке, по принципу: пять минут на сборы, так как надо было ехать вчера. В нашем научно-производственном объединении в семидесятые годы прошлого века разработали и начали внедрять «Зелёную волну» – автоматизированную систему управления дорожным движением. Такого явления, как автомобильные пробки, тогда Омск не знал, да и в Москве ничего подобно не наблюдалось. Зато нередкой была картина – на перекрёстке выстроилась под светофором вереница машин, при этом перпендикулярная дорога пуста, но тебе тупо горит «красный» – жди. «Зелёная волна» в автоматическом режиме регулировала работу светофоров. Если ты с потоком машин попадал в «волну», на каждом светофоре горел тебе «зелёный». Мы внедряли систему в разных городах. В Ташкенте проходил семинар по данной теме. Кто-то из замов директора собирался поехать, узбекского плова поесть, других восточных деликатесов отведать, но не срослось, послали меня в авральном порядке.