Сергей Терешенков - Э-балты. Рассказы из Латвии, Литвы и Эстонии

На следующее утро мы выяснили, как добраться до Швеции. Албинс из соседней деревни готовил лодку на Готланд, и через несколько дней, оставшись незаметными для расквартированного в доме родителей немецкого полковника, мы с еще одной семьей двинулись в путь. С курса мы сбились. В открытом море у нас заглох мотор, кончились пища и вода, и мы – с тремя маленькими детьми на борту – дрейфовали, пока нас не спас проходивший мимо кораблик.

Так мы и оказались сначала в Линдесберге, потом в Буросе и в конце концов в Канаде. Карлис умер уже двадцать с лишним лет назад. Эде навещает меня каждый месяц. Я ни о чем не жалею. Если только об одном: мне уже никогда не суждено увидеть родной ливский край».

Гриета бережно перевернула последнюю страницу тетради. Она со вздохом приподнялась и, опершись на палку, доковыляла до кровати. Зажмурившись, она скинула с себя теплое одеяло, расправила руки и, проскользнув сквозь стекло, закружилась по снежной земле. Гриета быстро летела за океан и два моря и замедлилась только перед самым продиравшимся к маяку песчаным носом. Она увидела накатывавшие с Сормо высокие волны, безжалостно вырванные с корнем на малом море сосны и березы и где-то за ними, в черничнике, синюю корову в венке, которая улыбалась ей и шла встречать на берег. Из воды донесся девичий напев:

Siz ku ma piški jema jūs pids kārant jūokšiz vēl,

siz lōlidi ma lōliz nei, kui ma siz opiz sǟl.

Un ku ma sūrõks nokaziz un jellō pārmuoistiz,

siz lōlidi īrgiz loulõ ma, kus ma siz jelliz, käuž.

Ma lōliz mitsās līndudõks, ma taras puțkõdõks,

ma lōliz pitkõ riekkõ lǟds, ma lǟlamt tīedõ tīeds.

Un ku ma jembit ab lōla un kalmõ maggõm lǟb,

laz piškizt līndud lōlagõd siz teiz min kālma pǟl! 12 12 Когда я еще маленькой девочкой бегала по двору, / Я пела обо всем, что видела во дворе. / А когда подросла и поняла жизнь, / Начала я петь песни, куда бы ни пошла. / Я пою с птицами в лесу, с цветами на лугу, / Пою и когда отдыхаю, и когда тяжело работаю. / А когда я больше не буду петь и буду лежать на кладбище, / Пусть меня вспомнят птицы и споют мне на могиле ( лив .) – песня ливской певицы Лоте Линденберги.

Синяя корова весело зазвенела золотым колокольчиком и ринулась в море. Вскоре она исчезла за четвертой горкой.

Мадис закрыл квартиру на ключ и стал торопливо спускаться по просторной и вычурной лестнице подкопченной сталинки в центре города. Он проспал, а корм нужно давать по расписанию. Он еще долго ковырялся с тяжелым подвальным замком, который все время заедало, и думал, что скоро они наконец переедут в отдельное здание, где питомцы почувствуют себя вольготнее. И все-таки ему было жалко расставаться с этим домом, из которого он почти не выходил, разве что за продуктами и в очередную экспедицию.

Наконец замок подался, Мадис включил свет и исчез внутри. Удав Боа приветливо зашелестел в своем террариуме. За стеклом внизу переливалась изжелта-бурым красотка ага, раздувалась и тихо точила яд. На Боа посетители редко обращали внимание, но вот загадочную жабу всем была охота потрогать. Мадис снимал крышку с ее террариума и, пока любопытный турист протягивал свои пальцы к аге, молниеносно отодвигал пластик и водружал на руки ошарашенному удава: «Он только подушит, а она готова убить».

Свою коллекцию Мадис собирал уже пятнадцать лет. Первым экспонатом как раз и стал Боа, а уже потом к нему прибавились обыкновенные и экзотические гадюки, вараны, тарантулы, скорпионы, крокодил и прочая живность. Владельцы квартир сначала были против такого соседства, но Мадис обладал недюжинным талантом убеждения. Кроме того, в доме его знали с детства, так что получить разрешение удалось довольно быстро. За все время не случилось ни одного побега из подвала, что успокаивало даже самых непримиримых противников: в конце концов, мало ли какое хобби у человека! За глаза Мадис даже заслужил у домочадцев почетное прозвище – Madu Madis 13 13 Змей Мадис ( эст .) .

Он поспешил во второй зал, к террариуму с десятидневными эфятами. Они с интересом вытянули головки и медленно покачивались на хрупких тельцах. Он осторожно насыпал им кузнечиков и отошел: яда у малышей скопилось достаточно. Самого Мадиса укусили лишь однажды, да и то в Соомаа, а вот его приятелю Арво повезло меньше. Сколько раз они вместе продирались через африканские джунгли, американские сельвы, рыскали по австралийским пустыням, плыли по азиатским болотам, а укус настиг его в этом самом подвале!

Они вместе убирались, и, когда Арво отворил террариум с кассавой, она стремительно бросилась ему на большой палец. Мадис схватил топор, отрубил другу немеющий палец и так остановил распространение паралича. Сплющенная морда кассавы, извивающейся толстыми бежевыми и багрово-коричневыми ромбами и треугольниками, грустно смотрела сейчас своими глазками на Мадиса, но тот хорошо знал, что в ее пасти скрываются самые длинные в ее роде пятисантиметровые зубы, мертвую хватку которых ощутил на себе Арво.