Сергей Терешенков - Э-балты. Рассказы из Латвии, Литвы и Эстонии

. И она тоже замерла. И так, молча, дошли мы до ее двери: «JŪSU PASTA INDEKSS 229911 ВАШ ПОЧТОВЫЙ ИНДЕКС». И, хочешь верь, хочешь не верь, откуда-то из глубины раздались звуки органа, сначала стремительно-торжественные, а затем все медленнее и тише, почти до угасания, и снова взрывающиеся надеждой к финалу. Мы стояли на пороге, и уже было не разобрать – или это дождь нас хлещет по щекам, или это наши собственные слезы.

Ну а дальше ты и сам знаешь.

На математике Райго заскучал. Он рухнул на парту и механически повторял за учителем: «один плюс два плюс три будет шесть», «два плюс три плюс четыре будет девять», «три плюс четыре плюс пять…» В занавеске отчаянно бился шершень. Райго достал из портфеля банку, поставил ее на пути шершня и терпеливо ждал. Шершень успокоился, пополз вниз по занавеске, подозрительно осмотрелся на краю банки, обошел ее по ободу и все-таки залез внутрь. Райго накрыл банку тетрадной страницей, перевернул ее вверх дном и торжествующе поставил на парту. Шершень жужжал крыльями и ругался, а Райго, опустив голову на сложенные ладони, с удивлением наблюдал за его возмущенными усиками, семенящими лапками, жадно хватающими воздух жвалами…

– Райго! – нависла над ним учительница. Убедившись, что он ее наконец услышал, она продолжила: – Кол! И выйди вон, – смягчилась она.

Он опрокинул банку. Шершень злобно и радостно полетел по классу. Райго вышел на двор и сел на лавку. Сегодня с моря должен возвратиться папа. Он обязательно привезет ему, своему pissike ülge 3 3 маленький тюлень, тюлененок ( кихнуский диалект эстонского языка ). , что-нибудь интересное. Райго представил, как папа мужественно преодолевает на лодке-долбленке высокие волны и хлесткие бури, как причаливает к необитаемому острову, разводит костер, сушит одежду и отправляется на охоту. Тюлененок знал, что папа не один (одному в море не выжить) и лодка совсем не маленькая, но в своих мечтах ему нравилось верить, что его папа особенный и сам может противостоять морской стихии.

На перемене двор наполнился детскими криками и играми. Райго с мальчишками, все в светлых брючках и замысловато связанных узорчатых свитерах, взявшись за руки, встали в линию напротив девчонок в юбочках, спадающих разноцветными лентами, и расписных сорочках. Те поочередно пытались прорваться через преграду, но удалось это только Кайсе, отвлекшей мальчишек сорванным на бегу платком, оголившим ее белопесочные волосы, и ловко юркнувшей им под руки.

Последним уроком была родная речь. Райго любил красивые таинственные знаки – буквы – и прилежно выводил, следуя голосу учительницы: «kaess, koer… Jagõlõvad nagu kaess koeraga 4 4 кошка, собака… Спорят, как кошка с собакой ( кихнуский диалект эстонского языка ). ».

– Странно, – подумал он. – Вот наши совсем не спорят, разве что иногда Мусти 5 5 От must – черный ( эст. ). слегка щелкнет по носу не в меру любопытного Айвара или он напоказ огрызнется, когда она слишком близко подойдет к его миске.

После школы Райго, наскоро попрощавшись с товарищами, вскочил на велосипед и покатил прямо через поле, не заезжая, как обычно, к старому смотрителю маяка, сказки которого он мог слушать до глубокого вечера. Он вприпрыжку, мимо заливавшегося веселым лаем Айвара, ворвался в избу и со всей мочи вцепился в могучие, пахнущие соленой рыбой, папины штаны. Райго стоял, боясь снова его упустить, а тот медленно гладил сына по голове.

– Uata, mio pissike ülge! 6 6 Посмотри, мой тюлененок! ( кихнуский диалект эстонского языка ). – Папа выложил на стол свежую тюленью шкуру.

– Вот! – Раса скрутила мягкую проволоку в остов и передала его Руте, которая опасливо тронула холодный изгиб. – Не бойся, пока ты с этим мужчиной можешь делать все, что захочешь! – Раса принялась произвольно выворачивать ему суставы. – Как только он почувствует себя личностью, станет сложнее. Впрочем, разве в жизни не так?!

Рута ухмыльнулась. Когда она видела в витрине завораживающие куклы, грустно смотревшие ей вслед человеческими глазами, она представляла Расу недосягаемой волшебницей, восседающей в окружении своих творений в одиноком замке на горе. Девятиэтажка в Шешкине действительно возносилась над парком и даже соборами старого города, но в остальном быт волшебницы мало отличался от ее собственного: типовая трехкомнатная квартира, кошка, покупки.

– Смачиваешь и наносишь паперклей… Хо-ро-шо, – поправляла Раса насаженную на стержень голову из фольги, на которой медленно проступали кукольные черты.

Читать дальше