Робби Стентон - Другие. Дэниел

– Они называются «Лабутены». Купишь мне такие, когда вырастем? – спросила сестра.

Я посмотрел на рисунок и потёр живот. С самого утра в нём поселилась непонятная ледышка. Она холодила внутренности и неприятно их покалывала.

– У тебя в животе бывает холод? – спросил я Бекки.

– Бывает. Но потом, когда что-то случается, проходит.

– Что случается?

– Разное, – Бекки задумчиво потёрла нос. – Помнишь, пару недель назад мы сидели на крыльце и мимо прошёл Тед Робертс? Я тогда почувствовала холод, а на следующий день его машина врезалась в дерево.

– Значит, случится что-то плохое? – насторожился я.

– Необязательно. Перед тем, как Эл выиграл в лотерею, меня тоже холодило. И весь день преследовал запах мяса.

– Может, нам надо купить лотерейный билет?

– Нет, – Бекки сосредоточенно принюхалась. – Мясом у нас не пахнет.

Певучий мамин голос пригласил нас к столу. Мы сорвались с места и, позабыв о лотерее, бросились на кухню. Там мы быстро расправились с ланчем и повернули носы в сторону духовки. Оттуда шёл вкусный запах выпечки.

– Я пеку маффины для завтрашнего «Дня Кексов», – предупредила мама. – Надо накормить изголодавшихся соседей.

Бекки открыла рот и разочарованно отрыгнула. Мама пристыдила её укоризненным взглядом. Она всегда вела себя очень воспитанно и настаивала, чтобы мы следовали её примеру.

– Манеры выдают происхождение, – часто повторяла мама.

Я не знал, почему её это так волнует, но на всякий случай не стал облизывать пальцы и воспользовался салфеткой. Бекки вытерла рот рукой и ушилась к телевизору. Я собрал обеденную посуду, загрузил её в посудомоечную машину и старательно вытер стол.

– Когда ты успел вырасти, Дэнни? – улыбнулась мама. – Мне кажется, ты только вчера родился.

Я крепко её обнял, чтобы она ощутила, какой у неё сильный и надёжный сын. Мама была самым дорогим и важным человеком в моей жизни. Я любил в ней всё, начиная с собранного на макушке пучка волос и заканчивая длинными, словно выточенными из мрамора пальцами. Любуясь ими, я воображал, что Элен Ферро – это добрый, легкокрылый эльф. Она случайно приземлилась в нашем городишке и этим воспользовался орк Олли Блум. Он выполз из своего логова, украл её крылья и принудил выйти за него замуж. Ничем другим, это странное мамино решение я объяснить не мог. Отец был скучным, сварливым брюзгой, который пребывал в состоянии хронического недовольства и искал повод затеять скандал. Женившись, он последовал Литтонской традиции и наплодил троих детей. Мы с Бекки удались на славу, но старший братец Гевин оказался редкой сволочью. Ему ничего не стоило столкнуть меня с лестницы, ударить или плюнуть в еду. Поднимать руку на Бекки он не осмеливался, но регулярно подкладывал ей дохлых мышей, ломал игрушечную мебель и скальпировал её кукол. За это, Олли регулярно и разнообразно его наказывал. Бекки была его любимицей и он приходил в ярость, стоило ей пустить слезу. На мои мучения ему было наплевать – папаша разговаривал со мной по необходимости, а в остальное время делал вид, что мы незнакомы. Я не знал, чем заслужил такое отношение, но не остался в долгу и вычеркнул его из нашей с мамой жизни. По ночам, засыпая, я представлял большой, красивый дом, где когда-нибудь поселюсь вместе с ней и Бекки. Наша маленькая семья будет самой счастливой и проживёт триста лет.

– Куда бы ты хотела переехать? – великодушно спросил я маму.

– Пока никуда – меня устраивает наш городок. Здесь безопасно и тихо. Я могу не бояться, что с вами что-то случится.

Беспокоиться ей и вправду было не о чем – Литтон был беден и невыносимо скучен, поэтому не привлекал ни туристов, ни преступников. Сами местные жители были очень бдительны. Они внимательно следили друг за другом и, узрев непорядок, немедля стучали властям. Промывка соседских костей была любимым развлечением нашего города. Полоскали их все – мужчины, женщины, старики и даже дети. Элен Блум сплетничать не любила. Она избегала Литтонское общество и ограждала нас от его болтливого влияния. Мы редко участвовали в городских праздниках, не играли на детских площадках и не общались с другими детьми. Нам разрешалось дружить только друг с другом и мама бдительно следила за соблюдением введенного ей закона.

– Маффины готовы и мы можем идти гулять, – объявила она, заглянув в духовку. – Как ты смотришь на то, чтобы прокатиться в Фишвиль? Я соскучилась за океаном.

– Я не хочу туда ехать, – завопила Бекки. – Там холодно и воняет рыбой.