Робби Кригер: Робби Кригер о группе "Doors"

Робби Кригер вспоминает те времена, когда он был творческим партнером Джима Моррисона, которого считают одним из выдающихся поэтов, вокалистов, секс – символов и оригиналов за всю историю рок – музыки. "Было бы просто здорово работать с таким человеком, как Стинг, – задумчиво говорит Кригер. – То есть с нормальной, исключительно одаренной личностью, которая не находится каждую секунду на грани жизни и смерти".

Гитаристу самому смешно от этой фантазии. Кому, как не ему лучше всех известно, что именно бесы, так часто вырывавшиеся из Моррисона, и сообщали группе ту неистовую энергетику. Но если Моррисон, несомненно, был одной из самых ярких личностей на рок – сцене, то вклад других участников "Doors" в успех и уникальный саунд группы часто недооценивается. Гипнотическая музыка, создаваемая Кригером, органистом Рэем Манзареком и барабанщиком Джоном Денсмором органично соединялась с ярким, чувственным вокалом и чарующей лирикой Моррисона. И именно Кригер был автором многих известных хитов группы, среди которых "Light My Fire", "Love Me Two Times" и "Touch Me".

Кстати, когда Кригер в 1965 г. присоединился к "Doors", ему было 18 лет, причем на гитаре он играл всего два года, а на электрогитаре вообще только шесть месяцев. "По настоящему играть на гитаре я начал учиться уже в "Doors", – замечает он. – Я пытался звучать оригинально, поэтому сознательно не копировал Чака Берри или Би Би Кинга. Я старался сделать подходящую партию гитары к песне и сыграть что-то такое, что могло бы дополнить вокал Джима. Должно быть, у меня кое-что получилось. Как мне кажется, мы довольно неплохо поработали".

Да, действительно. Довольно неплохо, если учесть место в "Зале Славы Рок-н-ролла", а также одноименный фильм знаменитого режиссера Оливера Стоуна. А главное то, что их музыка в 90-е остается такой же актуальной и интересной для слушателей, как и в 60-е.

Группа прекратила свое существование в 1971 г., одновременно со смертью Моррисона, тем не менее, Робби Кригер никуда не может уйти от своего прошлого с "Doors". И хотя он впоследствии записал семь альбомов, в основном инструментальных, и продолжает регулярно выступать, но… "Я довольно быстро понял, что у меня никогда не будет такой группы как "Doors". Теперь музыка для меня – просто хобби, точно такое – же, как живопись".

– Каково было Ваше первое впечатление о Джиме Моррисоне?

– Я познакомился с ним, когда они пришли ко мне вместе с Джоном Денсмором. Тогда он показался мне вполне нормальным. Я вообще не замечал за ним ничего особенного до конца нашей первой репетиции. Сначала все было отлично. Затем зашел парень, который искал Джима. Они не договорились о цене на наркоту, и Джим просто сорвался с цепи. У него будто поехала крыша. Помню, я подумал про себя: “У этого парня не все дома”.

– Правда, что вас уволили из клуба “Whisky-A-Go-Go” за исполнение песни “TheEnd”?

– Ну, это слишком сильно сказано. У нас была стычка с владельцем этого заведения, и нас просто выкинули на улицу, но не уволили. Мы продолжали играть в клубе и после этого инцидента.

– Сегодня многие превозносят шутовство Джима. Было ли это на самом деле так смешно?

– Обычно это был пьяный бред. Мы все знали, что у нашей группы есть все возможности добиться чего-то большего, однако Джим саботировал это всеми возможными способами. Мы назначали репетицию, Джим не являлся, а потом звонил из Блайта (шт. Айова) и сообщал нам, что он в тюрьме.

– Тем не менее, вы трудились достаточно продуктивно. За три или четыре года вы записали шесть студийных альбомов. Не верится, что Джим не мог нормально работать?

– Да нет. Он жил одной только музыкой. Часто он торчал в офисе, даже когда нас там не было. Временами он просто жил там, потому что в этом была вся его жизнь. У нас у всех было что-то кроме "Doors", но только не у него. В отличие от нас, Джим чувствовал, что живет все 24 часа в сутки. И он был прав. Студийная работа очень утомляла его. Мы бесконечно искали правильный звук для барабанов и все такое, так что я его не виню. Пол Ротшильд, наш продюсер, был очень взыскательным человеком.

– Какова была роль Пола?

– Она менялась от альбома к альбому. Во время записи первого он просто включал микрофон и отходил в сторону. На втором альбоме, когда мы уже имели бюджет, он участвовал и в работе над звуком. Записывая первый альбом, никто из нас не имел ни малейшего понятия о том, что же должно получиться. Например, нас очень волновал тот момент, что мы не можем включить звук настолько громко, насколько нам бы хотелось.