Робби Кригер: Неизвестный Солдат

Робби Кригер был самым незаметным в THE DOORS. Подобно Джорджу Харрисону, "незаметному битлу", чья прелестная гитара часто оставалась незамеченной между жерновами под названием «Леннон-Маккартни», Кригер тоже слишком часто оставался в тени более чем заметного лидера своей группы. На сцене и в средствах массовой информации этот сдержанный гитарист не мог привлекать столь же пристальное внимание, как Король-Ящерица Джим Моррисон. Даже сейчас, спустя почти 20 лет после смерти Моррисона, Кригер, по-видимому, вполне доволен, когда от лица группы говорит волшебник психоделических клавиш Рэй Манзарек.

Но Кригер, который безмолвно стоял возле усилителя, в то время как Моррисон извивался на авансцене, фактически столь же сильно влиял на стиль группы, как и все остальные ее участники. Его сложные, блюзового толка гитарные пассажи вплетались в музыку THE DOORS, придавая ей динамику и особый, неповторимый аромат. Послушайте внимательно потрясающую партию в "When The Music's Over". Настройтесь на супердинамичное соло в "Five To One". Обратите внимание на подлинно блюзовые вставки в "Roadhouse Blues" или "L.A.Woman". Используя минимум эффектов, Кригер создал неповторимый, фактически уникальный, свой собственный стиль игры. Кроме того, он написал несколько наиболее известных песен группы. Несмотря на то, что все песни подписывались "THE DOORS", именно Кригер сочинил "Light My Fire", "Love Me Two Times", "Touch Me" и другие знаменитые композиции THE DOORS, обычно ассоциирующиеся только с Моррисоном и его мифом. "Мне кажется очень важным, когда группа вместе подписывает сочиненные песни, — говорит Кригер, сидя в своем доме в Лос-Анджелесе. — Это сплачивает, и если вы настоящая группа, то и работаете над материалом вместе, особенно над аранжировками. Именно так должно быть — и, по-моему, мы были одной из немногих групп, поступавших так".

THE DOORS всегда оставались в поле зрения публики — с них не спускали пристального взора и рок-фаны, и собиратели сплетен. Теперь, когда престиж THE DOORS поднят до самой высокой отметки, гитаристы заново открывают вклад Кригера в музыку группы. Они понимают, что тишайший из THE DOORS на самом деле наговорил многие тома.

"Guitar World": Рэй Манзарек недавно сказал, что считает THE DOORS продолжением калифорнийской кул-джазовой сцены. Вы согласны?

Кригер:По-моему, отчасти это справедливо. Музыка THE DOORS была похожа на джаз в смысле сыгранности, продуманности. Мы играли не так, как другие группы, где ребята просто рубились на полной громкости, с обилием фузза, огромными усилителями и прочей ерундой. Хотя мы часто играли на максимальной громкости, но много внимания уделяли тому, чтобы все компоненты музыки складывались как части головоломки — что, мне кажется, для джаза более характерно, чем для рока. Каждый из нас слушал, как играет другой, и мы четко разграничивали свои партии.

— Я читал, что "Light My Fire" и "Love Me Two Times" — первые песни, которые вы написали в своей жизни. Это правда?

Кригер:Да. Неплохое начало, а? Сначала я в мыслях не держал писать песни, потому что это делал Джим. Потом однажды он сказал: "Ребята, у нас маловато песен. Попробуйте написать что-нибудь". Ну что ж, пожалуйста. Кто знает, стал бы я вообще писать песни, сложись обстоятельства иначе? Я работал с Джимом и поэтому стал писать их именно так, а не иначе — потому что я знал, что мои песни должны выдерживать конкуренцию с его песнями, что было довольно трудно. И он научил меня нескольким приемам — как писать песни на вечные темы.

— И он не возражал, когда другие писали тексты?

Кригер:Нет, ему было все равно. Удивительная штука — ведь парень его пошиба, казалось бы, должен был хотеть петь только свой собственный материал. Представьте, вы приходите, скажем, к Бобу Дилану и говорите: "Привет, Боб, я написал для тебя песенку!" И этот факт кое-что говорит о Джиме. Он хотел, чтоб группа называлась "THE DOORS", а не "Джим Моррисон и THE DOORS". Он стоял на этом как скала.

— "The End", с пониженным D, огромной длительностью и странным текстом, была чем-то совершенно особенным, непохожим на все остальные песни…

Кригер:Да, и это забавно, потому что начинали мы ее писать как маленькую остроумную любовную песню: "Это конец, дружок, мой прекрасный дружок". И у меня возникла идея использовать индийский строй, потому что я тогда сильно увлекался Рави Шанкаром. Потом эта вещь постепенно стала длинной и зловещей. И каждый раз, когда мы ее исполняли, Джим добавлял в нее все больше таинственности.