Анна Бердичевская - Масхара. Частные грузинские хроники (сборник)

Под крылом самолета белые вершины гор. В кресле возле иллюминатора сидит человек: неподвижное лицо, массивное и бледное, на глаза надвинута кепочка. Нос распух, бровь рассечена. Это Генрих Масхарашвили.

Он откидывается на спинку кресла, закрывает глаза… И гул самолета сменяется ревом зрительного зала, во мраке возникает пьяная харя, раздается женский визг, рука Генриха описывает стремительную дугу, рука явно метит «харе» в ухо, но, как это бывает во сне, проваливается в пустоту, в темень, в тишину, в которой сначала не видно ни зги, а потом появляются несколько движущихся огоньков. Ночная, не освещенная улица города, по ней бегут трусцой четыре человека в тренировочных костюмах. У каждого на груди болтается карманный фонарик. Слышны шарканье, пыхтенье, разговор.

Бегунья, полная женщина в очках, несет фонарик на пышной груди, он освещает разве что окна верхних этажей.

– Темур, а ты хорошо придумал с фонариками…

У бегуна, семенящего рядом, фонарик болтается между ног.

– Еще бы, Темур, гениально!.. Во тьме кромешной, да по нашим мостовым…

Темур, усатый рослый старик в спортивной шапочке, отстал и сердится.

– Перестаньте болтать… с дыхания… собьетесь… Раз-два-три… Раз-два-три…

Бегуны удаляются, свет от фонариков мечется по стенам спящих домов.

И снова из темноты наплывает отвратительная подлая харя, ее обладатель машет кулаками перед физиономией клоуна, из-под свернутого набок красного клоунского носа льется кровь, Генрих (это он – клоун) падает, зал вопит и улюлюкает…

Генрих просыпается, осторожно ощупывает нос, бровь. Как всегда, когда самолет совершает посадку, стюардесса просит пассажиров не вставать с кресел до полной остановки двигателей. И как всегда – всегда! – пассажиры встают, оживленно переговариваются, разбирают вещи и одежду. Генрих не хочет. Но в конце концов и он облачается в просторное экстравагантное пальто с пуговицами на спине и достает из-под сиденья потертую сумку…

По залу прилета сначала он еле тащится. Хромает. Но постепенно все, что он делает: проходит всевозможные контроли, двери, «рамки», покупает сигареты – превращается в пантомиму. Даже хромота – почти танец. Генрих иногда тормозит, задумывается на секунду и повторяет какое-то «па». За ним наблюдает милиционер. Милиционеру подозрительны синяк под глазом, но особенно – пальто с застежкой на спине. Он идет наперерез подозрительному типу. Генрих, погруженный в пантомиму, обнаруживает себя нос к носу с милиционером, который подносит руку к козырьку. Генрих тоже подносит руку к козырьку кепочки. Только левую. Он становится зеркалом для милиционера, но милиционер об этом не подозревает. У этого представления постепенно появляются зрители…

Милиционер просит предъявить паспорт. Генрих просит предъявить милицейское удостоверение. Совершенно синхронно и серьезно они, не выпуская из рук, показывают друг другу бумаги, рассматривают фотографии, сверяя с оригиналом. Милиционер спрашивает:

– Почему пуговицы на спине? Генрих отвечает:

– Вы ошибаетесь. Проверьте пожалуйста.

Милиционер прячет свое удостоверение, неспешно обходит подозреваемого. А Генрих тем временем поворачивает вокруг себя пальто, так что пуговицы оказываются спереди. Милиционер обескуражен. И они расходятся, озираясь друг на друга.

За Генрихом, открыв рот, следует зритель-мальчик, не может от него оторваться.

Голос Генриха раздается внутри его же подбитой головы. Вернее, звучат два голоса, оба принадлежат Генриху. Они скандалят.

– Ну что? Доволен?

– Отстань, Масхара, честное слово, надоел! Да и всё надоело.

– Генрих!..

– Отстань!

– А ну, держи себя в руках!

– Проще руки на себя наложить…

– Потерпи. Дай мне месяц! Мне нужен месяц, чтоб забыть. Забыть милиционеров, самолетную вонь… Господи! Керосин, ацетон и сортир!.. Забыть людей, уныние, суету. Забыть. А потом вспомнить вдруг – и сделать номер… Месяц лечить колено, никуда не ездить, лежать…

– Под забором?

– Нет, на диване.

– С Марией.

– Да, с Марией. О Боже! С Мари-и-еей…

Этот стон звучит у Генриха в голове, пока он со скучной физиономией занимает очередь на такси, ставит на асфальт сумку и идет к телефону-автомату. Внезапно замечает в отдалении вооруженных людей в полувоенной форме, проверяющих багажники автомашин. Один из них приставляет дуло автомата к пояснице шофера. Это шутка. Генрих закрывает глаза. И слышит – выстрел! Открывает глаза – никакого выстрела, просто шутка… Самого веселого и молодого из вооруженных парней зовут Артур.