Сергей Пашков - Как я чуть не стал офицером КГБ. 60 невыдуманных историй

Оказалось, что учебный пункт, где, собственно, проходят абитуриентские сборы, находится в области, и туда придётся добираться самостоятельно. Выйдя от связистов снова на Первомайский, сразу слева за углом заметил киоск с мороженым. Купил половинку пломбира «36 копеек». Это мороженое из Рязани я вспоминаю до сих пор как самое вкусное, что мне довелось пробовать за всю мою жизнь.

Пока возвращался на ж/д вокзал и доедал мороженое, подумал о том, что же придумают связисты дальше, если абитуриентов в первый день даже на территорию не пускают.

В кассе вокзала взял билет на электричку. Со временем название станции стёрлось из памяти. Только помню, что это была седьмая-восьмая платформа от Рязани. Довольно быстро доехав, чуть в стороне от платформы заметил пару военных ЗИЛов, возле которых толпились ребята в гражданском. Поспешив к ним, как раз успел на последнюю отправку, следующая планировалась только на утро. Проехав метров двести, уткнулись в паромную переправу.

Первый раз в жизни переправляюсь на таком пароме. Раньше только в фильмах видел такое. Тихую, неширокую реку примерно метров семьдесят шириной мы благополучно преодолели минут за двадцать. Затем быстро пронеслись по пыльной грунтовой дороге и через десять минут остановились где-то в лесу.

Два-три невысоких, разрозненных административных здания выглядели неуютно и недоделано. В одно из этих зданий нас завели и по одному оформили прибытие. Далее выделили нам старшего и привели к месту нашего постоя.

На песчаной площадке с редко поросшими невысокими елями были разбиты с десяток армейских палаток. Обычная, защитного цвета брезентовая палатка, с квадратом около пять на пять метров в сечении. Около метра вглубь земли был выбран грунт и сколочен деревянный периметр, который удерживал песок от осыпания внутрь. В центре был установлен штырь, который совместно с боковыми стропами удерживал купол высотой около трёх метров. На полу был сколочен пол, тоже из досок. На пол были брошены обычные ватные матрасы. Десять матрасов на десять человек. Ни кроватей, ни постельного белья. Познакомившись с «однопалаточниками», побросав вещи в угол палатки, мы пошли на наш первый ужин.

Ужин, или, как говорят военные, приём пищи, проходил в здании без возраста и стёкол. На полу, который когда-то был выложен плиткой, стояли стонущие от груза лет столы на металлических ножках, на большинстве из них отдыхали, прильнув к ним сидушками, перевёрнутые вверх тормашками расхлябанные стулья. Из посуды – алюминиевые погнутые ложки и вилки с отсутствующими зубьями, мятые тарелки и эмалированные металлические кружки, где на месте обитой эмали проступает ржавчина, завершали картину.

А что же нам подавали на ужин?

В этот день бог послал Александру Яковлевичу на обед бутылку зубровки, домашние грибки, форшмак из селёдки, украинский борщ с мясом первого сорта, курицу с рисом и компот из сушёных яблок. (Ильф И., Петров Е. Двенадцать стульев)

Тот знаменательный ужин я не забуду никогда.

Гарнир. Картофельное пюре. Вы когда-нибудь ели зелёную картошку? Почти пюре, почти доваренное. И сияющее зелёными недозревшими проплешинами. И это подаётся на той самой мятой алюминиевой тарелке вместе с жареной селёдкой. Жа-а-а-р-е-е-еной! Се-е-л-ё-д-к-ой! Вонь несусветная. Клопов можно травить.

Это был самый незабываемый ужин в моей жизни. Забегая немного вперед, ещё и по той причине, что именно после общения с местной кухней и столовыми приборами я заболел болезнью Боткина, в просторечье именуемой желтухой. Вот так вот славно поужинал в военном «ресторане».

Но узнал я об этом гораздо позже, уже вернувшись домой, примерно через месяц, когда прошёл инкубационный период и на моём лице уже явно отобразились проявления «жёлтой» болезни.

После так называемого ужина, погуляв по незамысловатой песчаной-лесистой местности, снова сели с ребятами за ужин. Нормальный ужин. Каждый достал то, что привез с собой из дома. Вещи с продуктами сложили в углу. И довольные легли спать. А так как матрасов было меньше, чем желающих спать, пришлось засыпать буквально вповалку, на одном боку и укрываясь одним одеялом на двоих-троих. Промерзнув ночь, – утром нас ждал ещё один сюрприз. Все, нет не так. ВСЕ наши продукты ночью сожрали крысы. Никто ничего не слышал и не видел. Все было изгрызено, а что не изгрызено, то по-надкусано, – сумки прогрызены, колбаса, хлеб, сыр, овощи разбросаны по полу. Консервы оставили нетронутыми. Мои две палки сырокопченой колбасы, кусок сала и сыр наверное тоже пришлись по вкусу семейству грызунов. Крысы попались не культурные, и вместо того чтобы хотя бы расстегивать сумки и рюкзаки с вещами и едой, – особо не заморачиваясь, прогрызали их насквозь.