Наталья Медведева - Моя Европа. В заметках и картинках

Мне очень нравится, что здесь много разных сортов сыра. Тереза, надо отдать ей должное, готовит очень вкусно. Я думаю, кухня тебе бы понравилась. Потому что они едят много мяса, сыра, всевозможные бутерброды (которые опять же называются по-разному), овощи и фрукты. Недавно Мигель принес домой несколько больших коробок с разными йогуртами, творожками, соками. Для меня наступил праздник. Потому что они это почти не едят, зато я обожаю. Он выполняет работу для фирмы Nestle, и это был презент.

Нескончаемый поток родственников прекратился, но время от времени все же приходит кто-то новенький. Меня опять представляют, я улыбаюсь и думаю, когда же это закончится. Сегодня, например, приходила семья (муж и жена). Она – кузина Терезы, не знаю, с какой стороны. Очень активно выражала свое восхищение тем, какая я счастливая, что попала в эту прекрасную семью. Потом сюсюкалась с сеньорой Марией. А потом пришли Тереза, ее брат Сильвестр, Мария и Мигель. Это было в тот момент, когда я решила позаниматься языком.

Нечего было и думать о том, чтобы продолжить занятие. Мигель пытался втолковать мне отличия обычного прошедшего времени в итальянском от времени, подобного Present Perfect в английском. Наш диалог проходил на смешанном англо-итальянском языке, и мы старались перекричать парочку наших гостей, трещавших без умолку. Наконец я не выдержала и сказала, что продолжу попозже. Сбежала на улицу от этого шума (снять высохшее белье). В такие моменты я думаю об итальянцах, что они crasy. В одной комнате говорить всем сразу и еще понимать, кто что говорит, могут только crasy и итальянцы.

Вчера я ездила опять в Солерно, на море. Народу значительно прибавилось. Море теплое, но на пляже не так жарко: дует морской бриз. Если учесть, что без пляжного зонта я теперь вообще на море не появляюсь, то стало гораздо комфортнее. Мы все время встречаемся с украинками Таней и Софией на одном месте, так что за вещи я не переживаю. Купаться ходим по очереди. Вчера я так хорошо вздремнула под зонтиком после обеда! Короче говоря, понемногу привыкаю. Надеюсь, что у вас все хорошо. Мне очень не хватает известий от вас. Я очень скучаю. Иногда смотрю фотографии на компьютере. Пиши. Передавай всем привет. Целую.

Письмо 2.

Привет! Мое очередное письмо пишу и слушаю музыку в наушниках, чтобы не раздражать окружающих. Наши вкусы не всегда совпадают. Если они слышат, что музыка не итальянская, то разочарованно пожимают плечами и выражение их лиц такое же, как у человека, проглотившего муху. Когда я смотрю наши фильмы, они, конечно, понимающе оставляют меня наедине с экраном, но все же сочувствуют мне, что я не понимаю итальянский язык, а смотрю какие-то русские фильмы. Вообще американцев они считают сумасшедшими агрессорами, русских же всех поголовно – криминальными элементами. Причем боятся, ожидая от нас какую-то угрозу. Путину они не импонируют. Чисто внешне он кажется им каким-то «сухим», неприветливым. То ли дело Горбачев! Приятный милый человек. И даже своих итальянцев, которые живут на севере, не любят. Они, дескать, негостеприимные, заняты только работой и накоплением денег. Но все равно все, что касается Италии, касается их, и все превосходно. Если вдруг мне вздумалось похвалить что-то в России, то это только потому, что я сама из России. На самом деле такого просто не может быть, чтобы что-то было лучше, чем в Италии. А то, что я не увлекаюсь футболом, говорит обо мне как об отсталом человеке.

Мои претензии приготовить что-то привычное для меня из еды (например, пшенную кашу) воспринимаются как недостаточное признание способностей Терезы готовить. Хотя я дипломатично пытаюсь объяснить, что в течение всей жизни привыкла есть то-то и то-то, это не находит отклика. Внешне Тереза соглашается, но всякий раз, когда я на завтрак намазываю хлеб маслом, а сверху еще кладу кусок сыра, да еще со сладким чаем, я встречаюсь с ее недоумевающим взглядом. Все мои попытки употребления неитальянской кухни потом долго обсуждаются сначала с ближайшими родственниками, а потом с другими приходящими их навестить кузенами, кузинами и так далее. Создается впечатление, что, кроме меня, у них мало других тем для разговоров. В основном все сводится к тому, что уже было съедено, что приготовить или что готовят другие, что куплено интересного в магазинах и какая погода.

Приходящие навестить сеньору Марию, сначала присюсюкивая, расспрашивают ее в двух-трех предложениях о состоянии здоровья. Потом переключаются на другие темы, совершенно забывая о ее присутствии. Причем говорят все сразу и довольно громко. Уже никто не обращает внимания на ее простые вопросы типа «сколько времени» или «готово кушать или нет». И тогда она мирно дремлет под неумолкающий гомон громкоговорящих.