Сергей Черепанов - Верхом на посохе

Линда написала о долгах, которые следует возвращать. И в ее искренности никто не усомнился.

Нас впустили.

Так начиналась наша первая поездка в США в 1997-м. А в октябре 2011-го состоялась вторая. И, надеюсь, не последняя. Теперь у нас мультивиза на пять лет. И мы уже не те, испуганные неофиты, а повидавшие и мир, и жизнь.

Многое изменилось. Украина уже не так любопытна американцам, о Чернобыле не помнят. И Штаты не столь притягательны, есть и Германия, и Норвегия.

Оценки сдержаннее, эмоции не зашкаливают.

Вот и хорошо. Можно браться за перо.

Каждый раз Линда приезжала к нам с целым чемоданом подарков. Но вручала не все и сразу в первый же день, а порциями, находя повод, и мы уже ждали вечера, ждали, как дети, когда, прервав чаепитие, она вдруг, улыбнувшись, будто вспомнив о чем-то далеком: «Я имею кое-что для тебя!» – доставала из-под стола нечто, упакованное в новогоднюю бумагу и перевязанное ленточкой.

Следует заметить, что все подарки были подобраны с учетом интересов и желаний каждого члена семьи. Но как она догадалась, как узнала – до сих пор непонятно. Мне, например, досталась чашка с портретом Ван Гога, моим любимым, из музея «Метрополитен», подарочное мини-издание анекдотов Марка Твена с печатью его дома-музея, изысканный альбом фотографий – пейзажей на стихи Роберта Фроста (угадайте, из какого музея?); моей супруге – целая коллекция: платок, серьги, брошь, магнит на холодильник из музея «Изящных искусств». И дети, и старики, и даже собака были счастливы.

Видно было, что и она сама замирала, когда нетерпеливые ручки разворачивали-разрывали бумагу, находя там коробочку, и – Вау! Боже, какая прелесть! – в немом восхищении вынимали и показывали всем.

И все же самое-самое она приберегала к концу поездки. Я был в восторге от книги стихов Евг. Евтушенко, подписанной автором мне – именно мне на вечере в Бостоне. А как она угодила отцу, вручив ему, майору в отставке, альбом о холодной войне СССР и США, выпущенный для участников саммита на высшем уровне.

Такое не стыдно было предъявить любой компании, поскольку и содержание, и происхождение, а значит, и цены подарков – в музеях они, как известно, недешевые – говорили сами за себя. А кроме того, чувствовалась, что и ей они интересны, в том числе и как повод поговорить о живописи и поэзии, «оранжевой революции» и Горбачеве.

Первый же ее визит показал, что мы знакомы давно. Память о войнах, больших и малых, о дружбе и вражде, непоказное сочувствие чернобыльской беде, внимание к старикам, детям, птицам и деревьям – все было близко. С Линдой мы подружились. И не только мы.

Благодаря доктору Рокк, педагогу и финансовому сьюпервайзеру (что-то вроде зам. начальника районо), детский театр, играющий на двух языках – украинском и английском, побывал с гастролями в США, причем наиболее одаренные смогли затем поучиться в американских школах, а трое из них – поступили в университеты, стали стипендиатами и после окончания получили приглашение в солидные фирмы.

Оптимизм, ясное мышление, практичность, твердость в принятии решений, умение слушать, патриотизм, любовь к литературе и истории, прекрасное владение автомобилем и фотоаппаратом, тяга к путешествиям и неутраченное любопытство…

Элегантная и уверенная в себе, она давно разошлась с мужем-пастором, сама воспитала троих детей и дала им превосходное образование; теперь у нее девятеро внуков, а также сестры, братья, кузины и их большие семьи по всей стране и друзья по всему миру.

Она боролась против войны во Вьетнаме, аплодировала Мартину Лютеру Кингу, примером служения родине считает Рузвельта и братьев Кеннеди, не уважает Бушей, поднимает американский флаг, когда приезжает на дачу, и клянет олигархов – врагов Обамы.

Проживает в Честере, под Нью-Йорком и в Новой Англии, штат Массачусетс, на Кэйп-Коде.

Короче говоря, стопроцентная американка. И главная достопримечательность США.

– У нас две проблемы, – Линда улыбнулась, – дураки и дороги.

И я не понял, шутит она или просто демонстрирует свою эрудицию, но если с дураками, особенно в правительстве, можно было согласиться, то дороги? Гладкие, прекрасно организованные, проложенные к каждому дому.

Как выяснилось, речь шла об американской мечте – собственном доме. И о пути к нему, о дорогах, которые мы выбираем.

«Одноэтажную Америку» я прочел еще в школе и, без особых проблем проживая в хрущевке, дивился, как можно свести жизнь – единственную и неповторимую – к покупке недвижимости. Разве так уж важно – где жить? А палатка в походе? А вагончик в стройотряде? А коммуналка, не потерявшая тогда своей прелести? Однажды в Крыму мы с дружком поселились в мотоциклетном сарае и каждую ночь менялись, то он спал в длинной части, а я в короткой, для коляски, то – наоборот. Погода стояла ясная, и комаров не было, а звезды светили вовсю!