Владимир Кулаков - Там, где кончается арена…

Сил не было. Остатками воли он всё-таки сделал над собой усилие. Хрустнул коленями, пошатываясь, встал. Потёр обожжённое батареей место. Одеяло валялось на полу. «Вот, собака!» – недобро покосился он на раскалённый радиатор, одновременно вспомнив свой сон. Слава богу, бешенство ему не грозило, но волдырь обещал быть знатным. И где!..

Прихрамывая, пошлёпал босыми ногами на кухню. Попил воды, привычно потянулся, охнул! Выковырял из блестящего пластика таблетку мелоксикама, ещё раз хлебнул воды. Проклятый артрит с каждым днём прогрессировал, уродуя пальцы рук, плечи и сгибы локтей. Натренированное за долгие годы тело, из-за отсутствия привычных нагрузок, разваливалось на глазах. Никакие утренние зарядки не могли компенсировать оставшиеся в прошлом ежедневные репетиции и выходы на манеж.

Среди дня он ещё выглядел молодцом! Всегда щеголевато одетый, длинноволосый, без заметной седины, лёгкий, энергичный – он поражал собеседников, когда те узнавали, что ему почти пятьдесят. Выглядел он лет на десять-пятнадцать моложе. Последнее время лишь утро напоминало ему о том, что ничего нет вечного под этой луной, да и под солнцем тоже. Сарелли с удивлением узнал, что его любимое жонглирование может мстить за прошлые многочасовые репетиции. Здоровье вдруг начало исчезать, как купюры из кошелька, которые он раньше особо не считал. Всё казалось прочным и незыблемым, но молодость вдруг скрылась за поворотом, как автобус, на который ты опоздал…

«Ладно, через полчаса боль чуть утихнет. Часа через два-три уймётся совсем. Мелоксикам своё дело сделает»,– утешил он себя.

Сашка кое-как расходился. Насколько мог помахал руками, осторожно, психуя на свою неожиданную беспомощность, с закушенной губой, через силу, поприседал. Посмотрел на свои руки, покачал головой и включил компьютер.

В голове тяжестью пудовой гири висела серая пелена, запорошенная обрывками разрозненных фраз, мыслей без начала и конца, вопросов, на которые у него не было ответов. Всё это, словно с глубочайшего похмелья, копошилось, кувыркалось резвыми акробатами, гудело какофонией и не отпускало ни на секунду. Сарелли сделал очередное усилие, открыл крышку ноутбука.

– Та-ак! Смотрим, ищем… «Лехаим»… Нет, не то! Это слово я знаю, сто раз у Шацкого орали на его днях рождения, желая здоровья. Ёлы-палы! Не могу вспомнить! Да как же его? Заспал, блин!..

Вдруг ударом в висок: «Осим хаим!..» Сердце радостно заколотилось, и любопытство погнало застоявшуюся кровь по аортам, а ожившее сознание – по закоулкам интернета…

…Он сидел ошарашенный и одновременно какой-то просветлённый и торжественный. То, что это словосочетание никогда ранее в своей жизни он не слышал и не встречал, Сарелли мог поклясться чем угодно! Значит, это «оттуда»! Специально для него! С ним говорят! Поддерживают! Он не один! Мир, оказывается, бесконечно шире, глубже, многогранней его представлений о Вселенной!.. Сашка рассмеялся громко и счастливо, открыв для себя эту простую и одновременно Великую истину, вспомнив болезненную точку отсчёта своего открытия – обожжённую задницу о чугунную батарею. «Как всё лихо закручено! Утро явно задалось!..»

На экране монитора компьютера светилась неоново-белым с чёрными литерами статья из Израильского журнала, которая называлась: «Осим хаим». Сие означало – «Наслаждайся Жизнью!»

Сашка взбодрился: «Надо съездить к Ангаре. Что-то он в последнее время на звонки не отвечает. Не нравится мне это…»

Депрессия наваливается тогда, когда жизнь скукоживается, как мошонка в ледяной воде, схлопывается пружиной мышеловки, и ты лежишь беспомощный, приплюснутый обстоятельствами, которые тебе совсем не по душе…

На этой самой душе сегодня было пусто и бессмысленно. Одиноко и печально. Словно чего-то было бесконечно жаль… Чего-то такого, в определении которого не подобрать нужных слов. Именно в такие времена приходит беспробудное пьянство, заполняющее ту самую брешь в сознании, которой нет определения, кроме нелепого, но абсолютно точного слова «пустота».

Эти затяжные глубокие запои свойственны русскому человеку. Они свойственны в не меньшей степени и другим народам, но общим мнением – особенно русской Душе! Видимо, остальной мир пьёт просто ради опьянения, ради хмельного метаболизма, как процесса. Русский же человек пьёт исключительно из-за бесконечных поисков хоть какого-то смысла жизни. Или пытается заглушить парами Бахуса отсутствие оного…