Сергей Прокопьев - Не надейтесь на князей, на сынов человеческих

Середина девяностых годов, проходя мимо Крестовоздвиженского собора, заглянул на короткое время в храм, а потом на выходе из церковного двора оказался невольным свидетелем диалога двух старушек:

– Батюшка поднёс бы ему в лоб, он ведь боксёр, да нельзя священнику кулаки распускать.

– А надо бы хулигана проучить, нашёл, где безобразничать.

Я посмотрел, куда были устремлены взоры бабушек. На другой стороне улицы у одноэтажного дома спиной к нам стоял священник в подряснике, напротив него мужик крепкого телосложения, похоже, крепко выпивший. Он что-то громко выговаривал иерею. Из слов бабушек я понял, мужик начал безобразничать, обижать нищих, батюшка его погнал…

Через много лет память вытолкнула картинку того эпизода. Вот, оказывается, когда я впервые увидел батюшку Виталия. Позже не сталкивался с ним, в Крестовоздвиженский собор заглядывал раз в полгода, не чаще, записки подать, свечи поставить, на службы туда разу не ходил, священников не знал.

– Меня звали в институте: комик по жизни – злодей на ринге, – начал батюшка, когда я попросил рассказать о спортивном прошлом. – У меня был друг в группе Володя Казанцев – чемпион республики по боксу, мастер спорта, он увлёк этим делом. Учился я в Новосибирском институте водного транспорта, на гидротехническом факультете. Жил в общежитии. В один год в общежитие вошли в моду кулачные бои. Мы говорили: бои на звание коридорного чемпиона. Молодые парни, кровь играет. Казанцев сам не участвовал, это и понятно, кто против пойдёт. Меня выставлял. Собираются две группы, каждая выпускает своего бойца. Ребята звали меня Шурой. Тогда только что прошёл фильм «Золотой телёнок», где Шуру Балаганова играл Леонид Куравлёв. Я любил похохмить. После института со многими ребятами переписывался, писать письма по сей день люблю. Сейчас в основном в «Одноклассниках» или по электронке. Некоторые из ребят и в письмах после института обращались: «Шура, привет». Прилипло. Меня звали Шуриком, а Казанцева – Графом. Была популярна песня Юрия Визбора:

Вставайте, граф! Рассвет уже полощется,

Из-за озерной выглянув воды.

И, кстати, та вчерашняя молочница

Уже поднялась, полная беды.

Казанцев любил эту песню. Есть неправильное убеждение: боксёр – значит, одна извилина. Встречал и таких. Голова непробиваемая, а кулаки чугунные, думать не надо – молотит без устали, как заведённый. Интересны другие на ринге – боксёры-интеллигенты. Казанцев был хорошим шахматистом, отлично играл на гитаре. Богато одарённый и всё успевал. Вид имел аристократический – среднего роста, сухопарый, интеллигентное лицо. Граф.

В тот раз за звание коридорного чемпиона бились в комнате общежития. Всё как положено: перчатки, секунданты, судья на ринге. Кровати к стенкам сдвинули.

– Боцмана выставляем! – сказали ребята из комнаты напротив.

Боцман – Толик Морозов, восемьдесят килограммов веса. Альпинизмом занимался. Казанцев в ответ:

– Мы – Шуру.

А во мне шестьдесят три килограмма. Отказываться стыдно, надеваю перчатки. Боцман хоть и не боксёр, зато двухпудовку запросто бессчётное количество раз выжимает, постоянно тренирует руки-ноги по горам восхождения делать. Я старался под его прямой не попасть, уходил, уклонялся, да всё равно Боцман поймал, мячиком я с одного конца комнаты в другой на кровать улетел. Поднимаюсь, но не сдаюсь – стыдно опозориться, на кону честь комнаты. Потанцевал вокруг Боцмана и в прыжке со всей дури боковой впечатал. У Боцмана кровь из носа хлынула фонтаном. Перчатки сорвал, бросил на пол:

– Пошли вы все к едрене-фене…

Часто кулачные бои в подвале общежития устраивали. Там оборудовали спортзальчик с тренажёрами. Ринга не было. Вместо канатов зрители кругом встанут. Учился у нас в группе Руслан Бойко. Мать кандидат наук, историю КПСС в нашем институте преподавала. Отец журналист областной газеты. Известные в городе люди. Жили рядом с общежитием, Руслан часто у нас пропадал, я у него дома бывал. Добрый парень. Городского воспитания, раскованный, эрудированный, с юмором, много стихов на память знал. В нём было что-то гусарское. Одевался не чета нам, при таких родителях была возможность помодничать, мы говорили – помоднячить. Джинсы фирменные, рубашки красивые. Девчонки увивались вокруг него. На втором курсе нахватал хвостов, пришлось в академический отпуск пойти, отстал на один год. Как большинство из нас – занимался боксом. В тот раз его выставили, а Граф – меня. Говорил, надо больше тренироваться, использовать любую возможность, тогда точно боксёр из меня выйдет. Ладно бы одной весовой категории с Русланом, в нём семьдесят пять килограммов. Во мне всё те же шестьдесят три. Им потеха, мне слёзы. Но раз тренер сказал, не откажешься. Руслан накаченный, торс как у Шварценеггера, а из моих шестидесяти трёх килограммов все рёбра торчат, можно брать в мединститут изучать строение скелета.