Аркадий Мар - Нескучные истории большого города. Рассказы и повести

– Он дорогой, – спокойно уверила Макова. – Я уже купила.

Она подошла к прилавку, поговорила с продавщицей, и Ире дали маленькую темно-синюю коробочку и благоухающую тряпочку-образец.

– Французские, – с достоинством произнесла продавщица, лениво жуя резинку. – Для мужчин, которые олигархи. Этот бренд раз в сто лет получаем. Восемь тысяч двести рублей.

Ира взяла в руки изящную коробочку, увидела тисненную надпись «Pozzo di Borgo» с изящной маленькой золотой коронкой сверху и глубоко вдохнула строгий и нежный запах сена, горьких трав и далекий – хвои.

«Пахнет несбыточной любовью», – определила про себя Ира. «Запахи имеют над людьми неожиданную власть, – вспомнились ей строчки из какой-то прочитанной книги. – Они могут сильно всколыхнуть чувства и часто…»

«Часто он будет вспоминать тебя?» – недоверчиво досказал внутри посторонний голос.

Но Ира топнула на него ногой, расплатилась за покупку и бережно спрятала коробочку в сумку…

…На улице возле «Детского мира» уже наряжали елку. Беззвучная толпа кипела за стеклянными стенами магазина, возле прилавков, блестевших новогодней мишурой.

Володя Ваганов стоял на тротуаре, подставив руку снежинкам, и смотрел, как они медленно падали на его теплую ладонь и таяли, оставляя на коже светлые пятна. Он думал о том, что прокрутил три с половиной десятка лет своей жизни и завтра ему стукнет тридцать шесть, и ещё – что нужно купить ёлку для Сони, через пару дней ёлку уже не сыщешь.

Он вспомнил Соню с красными елочными шарами в руках, опутанную колючей серебряной гирляндой, и как кололись эти шары, когда Соня, смеясь, обхватила его и закружила по комнате…

– Мама, смотри, это Дед Мороз? – звонко спросила маленькая, закутанная до самых ушей девочка, указывая на него варежкой.

Молодая тонконогая мама взглянула на светлую вагановскую бороду, на его дубленку, запорошенную снегом, легкомысленно засмеялась и прошла мимо. Ваганов посмотрел ей в след и подумал, что его лаборантки Катя и Наташа, наверняка уже удрали с работы, – ничем этих женщин не исправишь.

Вдруг из-за его спины появилась рука, ловко дернула его за бороду, и перед Вагановым возникло сияющее Ирино лицо.

– Володя, – сказала она. – Володенька!

Ира легко прижалась головой к его плечу, потом отстранилась, оглядела его, стряхнула с воротника снег и, удостоверившись, что всё в порядке, взяла под руку. Улица привычно повела их вверх, к небольшому ресторанчику на углу…

Они заняли маленький столик у окна, откуда была видна улица. За кружевной занавеской, отделив их от мира, сплошной стеной пошел крупный снег.

Ресторан был еще полупустым и походил на оркестровую яму перед спектаклем, где настраивают инструменты, буднично и деловито, с привычным ощущением предстоящего праздника.

Молодой скучающий официант молниеносно принес их заказ, откупорил шампанское и, обернув бутылку салфеткой, наполнил бокалы.

Ира опустила глаза, посмотрела на свои руки, увидела знакомое кольцо с тремя рубиновыми каплями, которое при желании можно было вполне принять за обручальное, вздохнула и взяла зеленый запотевший бокал.

– За твое счастье, Володенька! – сказала она весело. – Чтобы оно, послушное, было всегда с тобой.

Ваганов заглянул в беспечальные Ирины глаза и спросил:

– Ира, а какое у тебя счастье?

– Ну, какое, – засмеялась Ира. – Чтобы всегда был праздник, везенье, чтобы в тридцать быть, как в двадцать…

– Так я счастливчик, – усмехнулся Ваганов.

«Твои тридцать пять – это твои же двадцать, – вспомнил он вчерашние слова Сони. – Одни надежды впереди».

– А ещё, – сказала Ира, – вот так смотреть на тебя. Целый день, целый год. Ходить с тобой к друзьям, в театры, гулять в осеннем парке… – она положила руку на его запястье и замолчала, отвернувшись к окну…

«Что ты оправдываешься, – отмахнулась Соня. – Эти бесцельные прогулки, друзья, болтовня давно превратили твою жизнь в приятный пустячок».

Ваганов попытался вспомнить, с чего вчера началась их ссора. Обычно Соня избегала объяснений, просто уходила к своему старому, заваленному книгами и расчетами письменному столу, который в шутку называла «полем битвы». Вчера – с чего это началось?»…

– Я люблю тебя, Володенька, – сказала Ира. – И хочу тебе всякого счастья. Ты должен баловать себя… Ну, ты просто для этого создан. Кстати, взгляни…

Она вынула маленькую темно-синюю коробочку, положила перед ним на стол.

– Я, Иронька, живу с удовольствием, – рассеянно ответил Ваганов, поворачивая коробочку и рассматривая золотые надписи на крышке. – Себе не отказываю. Мои тридцать пять – это мои пятнадцать, А может, пять…