Денис Рамзаев - Первый полет в одиночестве

Почему она его четыре года ждет? Боится, что убьют, если к другому уйдет?

Да нет, надо верить в хорошее.

В любовь.

В начале двухтысячных было модно заниматься журналистикой. А вот о моде многие акулы пера забывали. По крайней мере, в южном провинциальном городе V. Акуленок, мечтающий заплыть в открытый океан профессионализма, невольно брал с них пример.

Представьте: дует сильный ветер. На автобусной остановке гнется от зимнего холода одинокая фигура. Малыши могут учить по ней алфавит: буква С на секунду превращается в Г. Вытянутая в сторону рука не смогла заинтересовать авто. Проезжает мимо.

Смотрите, дети, это буква Ф. Юноша лезет в оба кармана, неестественно выгибая руки. Очевидно, он ищет что-то важное. Потом облегченно вздыхает, нащупав во внутренней подкладке дубленки ключи. Чтобы не поцарапать кожу, они завернуты в прозрачный целлофановый пакет. Юноша перекладывает ключи в левый карман. Так привычнее.

Полночь. Транспорта нет. Светит полная луна. Идеальный момент для оператора. Камера, мотор. Снято, номинация на «Оскар».

К юноше подходит режиссер и просит пройти с ним в небольшое здание неподалеку. Уличные софиты бьют в глаза, а на половине пути освещают погоны на плечах и фуражку.

Стоп, вы точно режиссер?

Невероятно, но факт: юношу ведут в полицейскую будку. Там ему велят снять куртку и старательно ее ощупывают. А потом и юношу. Но нет, эта история не про сексуальные домогательства. Полицейские что-то ищут. Один из них с плохо скрываемым предвкушением разворачивает целлофан. А потом от удивления открывает рот – ключи, серьезно? Где запрещенные вещества? Где украденные деньги?

Телефон тоже осматривают, но интерес к старой модели Siemens без полифонии и ИК-порта быстро угасает. В карманах тоже ничего. Хотя стойте: в одном из них лежит чек. Час назад юноша положил на телефонный счет сто рублей. Но страж порядка этого не знает и на секунду оживает.

– Что там за чек? Наркотический?

В чеке действительно напечатано слово «приход», но, кажется, это единственное, к чему можно придраться. На лицах полицейских повисает выражение тоски и бессилия. Интересное кино про расследование снять не получится.

Юношу с большим неудовольствием отпускают. Только просят больше не класть ключи в целлофановом пакете на виду у прохожих.

– А еще приоденься, – говорит полицейский. – Смотреть противно. И побрей родинку над губой, что ты как не знаю кто.

Юноша прыгает в последний автобус и по пути внимательно себя осматривает. Дубленка висит на нем, как тряпка на швабре. Штаны не имеют размера и цвета. Ботинки поцарапаны об асфальт.

Кажется, пора забыть о вещевых рынках, поставить матери ультиматум и покупать одежду самому.

Интересно, сколько стоят бритвенные станки.

Составление вопросов не заняло много времени: двадцать минут, из которых пять я провел за набором смс-сообщений, а еще пять – в мыслях о том, какую из девушек пригласить в бар.

Бар вечером, после интервью. У меня беседа с подающим надежды боксером. Ему 13, зовут Миша. Он уже вызывается в сборную России своего возраста. На волгоградской земле, изрядно удобренной костями и кровью, пророс редкий спортивный цветок.

О боксе до встречи я знал немного. На ум сразу пришли откушенное Тайсоном ухо, болезнь Паркинсона у Али и хорошо поставленный удар Эрика Моралеса. Этот мексиканский малыш запомнился мне потому, что весил меньше 60 килограмм, но бил так, словно в перчатке коварно пряталась подкова.

У Миши оказались невредимыми оба уха – вопросы молодой боксер слышал хорошо. Ошибка была в том, что я поверил: он знает больше ста слов.

Миша мямлил, краснел, заикался и старательно направлял взгляд в пол, будто искал там поверженного противника. Он не мог построить связное предложение. Я вытаскивал из него звуки как занозу. Десять заноз – фоторепортаж. Пятнадцать – заметка.

Ситуация достигла кульминации на вопросе, что удается Мише на ринге лучше всего.

– Ну. Это. Ммм. Это. Тренер. Что удается?

У наставника язык был подвешен. Поэтому скоро я узнал, что у Миши поставлены удары с обеих рук, а также имеется отличная реакция. Но раз бог дал талант, то отнял все остальное.

– Два слова не можешь связать, ну. Книги надо читать потому что, ну. Начни с «Каштанки», – неожиданно завелся тренер, обращаясь к Мише. – Хотя бы в кратком содержании.

Боксер стеснительно кивал и улыбался. А я уже прокручивал в голове структуру текста. Придумал звонкий заголовок – «Удар, еще удар, всем соперникам кошмар». А в конце материала красовался смелый прогноз: через несколько лет о Мише узнает не только учитель по родной речи, но и весь мир.