Ольга Неподоба - Периметр зверя

А в комнате ты просто растворил окно, чтоб стало светлее и в комнату вошла ночь.

Ты притащил ей ворох своих «бывших» шмоток, но все они оказались ей велики, и она сидела рядом с тобой в сидоровских джинсах и твоем черном свитере, достающем ей до колен.

И вы говорили, вы бесконечно долго говорили. Мерзли на диване, но не закрывали окна, грели друг другу дыханием руки и говорили, говорили, говорили.

Взахлеб, взапой, так что слова рвались из глотки, будто их годами, вбивали туда сапогами, придавливали чугунными крышками и вдруг в маленькую щель вырвалось одно только слово… И полетели в сторону и крышки, и замки, а боль стала чем-то чужим, о чем можно говорить, не боясь разодрать незажившие раны. И можно было сказать, что на вас глядели из окна холодные звезды, что свет уличных фонарей призрачно раздвигал бестелесные шторы мрака, и что капала на кухне вода из незакрученного крана, отсчитывая теченье вашего времени.

Но вечность ждала вас утренним поездом в стране багряных осенних холмов, где мечется заждавшийся ветер, чтоб взвиться на вершину самого неприступного пика и взметнуть к небу колокола: Радуйтесь, люди… Новое солнце всходит над вашими головами. Но в комнате зажгли электрический свет. На пороге стоял Сидор.

Мгновение он смотрел на Малыша, потом протянул руку Карэ. С улыбкой.

– Здравствуйте. Как ваше имя?

– Ее зовут Карэ. – Что-то отчаянно металось внутри. Малыш занервничал. Сильно.

– Прекрасное имя. – Сидор не знал как себя вести. Малыш почувствовал это и вдруг ему стало легко.

Он заметил, как сжалась Карэ в маленький беззащитный комочек. Малыш крепко сжал ее пальцы. Карэ, Карэ… Ты и не знаешь сейчас, что это и есть самый главный бой на сегодня.

Малыш тихим, абсолютно не вызывающим голосом произнес:

– Сидор, мне нужно с тобой поговорить.

Сидор кивнул коротко, внимательно скользнув глазами по лицу Малыша. – Пошли, поговорим.

Они вышли на балкон. «Какой сегодня холодный ветер всю ночь» – подумал Малыш и сказал, опираясь ладонью о перила:

Сидор, завтра я уезжаю С ней.

– Куда?

Не знаю.

Надолго?

Навсегда.

И ты почувствовал, Малыш, что можешь с ним разговаривать. Не орать, не психовать, не терзаться, а просто разговаривать. Спокойно и уверенно. И Сидор почувствовал. И Сидор забеспокоился.

Малыш, эта девочка – вокзальная шлюшка. Все, что она плела тебе – ложь.

Я тебе не верю. А если и так, я согласен.

Сидор молчал. Но в его молчании не чувствовалось той убивающей пустоты. В его молчании билось сердце. Пускай на полритма сильней, чем обычно, всего на полритма, но он не знал, что ему делать.

– Я не могу тебя отпустить. У меня никого нет, кроме тебя.

– Что ж, – Малыш почувствовал, как нечто спокойное и сильное говорило сейчас за него. – Ни к чему нельзя привязываться, Сидор, чтоб не было страшно терять.

Глаза в глаза.

Сидор смотрел на Малыша.

Малыш смотрел на Сидора.

Ну, Сидор, скажи… Скажи это слова и я отвечу тебе.

Я могу тебе ответить и знаю, как тебе будет больно.

– Иди, Малыш, я хочу подумать.

Молча, словно боясь расплескать приобретенное, Малыш закрыл за собой дверь.

Сгорбленный, стоял Сидор на балконе.

Еще долго будет ночь. Но у Сидора нет времени ждать ее естественного конца, ждать, когда она уйдет.

Когда Сидор вошел в комнату, где сидели Малыш и Карэ, лицо его было светло.

– Я тебя отпускаю, Малыш. Ты вырос. Ну что ты так на меня смотришь?

И ты замер, Малыш. Потому что это была она. Победа.

Ты вырос, Малыш.

Я заберу тебя к себе, Сидор. Я не смогу без тебя. Я просто попробую немного САМ.

Сидор налил что-то в высокий бокал – специальное для такой ночи. Сидор улыбался и говорил что-то приятное и нужное.

Что было тогда, Малыш? Был Сидор. Много Сидора. И волны, волны восторга. Упоительного и долгожданного. Были глаза Карэ. Кто-то заглянул к ним, но Малыш не вспомнил, где видел это лицо. И снова глаза Карэ, все больше, и в них зачем – то были слезы. Но Сидор, большой и любимый, хлопал Малыша по плечу и заботился о нем…

А потом появилась дверь.

Внезапно и фантастически.

Дверь была заперта, в подъезде опять выкрутили лампочку, Малыш слепо тыкался в эту дверь и не мог понять, зачем она здесь?

Кажется, у Сидора кончились сигареты, он буквально умирал без сигарет. И Малыш побежал за пачкой «Кэмэла».

Что-то холодное схватило Малыша за горло, и он застыл, ощупывая руками воздух. ЧЕТЫРЕ ЧАСА УТРА. КАКИЕ МОГУТ БЫТЬ СИГАРЕТЫ?!

И ты сел прямо на пол, и ты обхватил голову руками и закричал.