Владимир Мавродиев - Встретимся завтра

– Конечно, конечно… Вызовем делегацию сталинградскую, рабочих, героев…

– А какой завод мы проехали только что? – На этот раз вопрос адресовался точно Ворошилову.

– Завод?.. Не знаю… Сарепту недавно проезжали… Ты помнишь июль восемнадцатого? – ответил Ворошилов и тут же пожалел, что спросил Сталина о гражданской войне. Уже лет десять, как они подробно и, главное, достоверно старались не говорить о тех временах. Страна давно знала только одного главного героя обороны Царицына… И этот вопрос об июле восемнадцатого, когда в Царицыне был создан Военный совет Северо-Кавказского военного округа, наверняка напомнил Сталину об истинных именах и военных заслугах…

– Помню… Я всё помню… Что ты осунулся враз? Вы, вы героы были… А товарищу Сталину шесть губерний кормыть надо было и Москву заодно… Хлебом царыцынским… да рыбой… Накормыл… Старик не обижался вроде на такого руководителя южного продовольственного дела? Как ты думаешь? Не зря послал?..

– Ну что ты! Если бы не ты тогда…

– Признаёте, значит, заслуги товарыща Сталина в гражданской войне? – вождь чуть улыбнулся, давая знать, что шутит… – А… где Мынин теперь? Не слышно давно… Умэр, что ли?.. – он немного помолчал. – И эти… Лэвин… Лытвиненка… Снэсарев…

Ворошилову опять стало не по себе. Чёрт дернул эту Сарепту и восемнадцатый год. Как будто Сталин не знает, где бывший военрук Северо-Кавказского округа Снесарев… Эх, Андрей Евгеньич… Не было образованней его в Красной Армии тогда… Востоковед, географ военный… Больше десятка языков иностранныхзнал, а надо было ещё один назубок выучить – сталинский… Может, и уцелел бы… И про председателя штаба Обороны Царицына Минина всё он, Сталин, ведает… Ещё бы про командующего Южным фронтом, будущего маршала Егорова, спросил… Левина Рувима вспомнил, председателя губкома партии… В тридцать восьмом бы вспомнил… А то Ежов и его туда ж, замнаркома финансов… Впрочем, про судьбу Сергея Минина Ворошилов и сам толком ничего не знал. Весь этот разговор про Красный Царицын надо было срочно сворачивать, переходить на другое…

– Минин, по-моему, живой. На Украине, что ли… До войны то есть… Или в Ленинграде. От дел активных давно отошёл. По болезни… А… Слушай, я вспомнил, это мы не завод проехали. Мелькнул там завод какой-то, но с другой стороны. А это электростанция… Мне не так давно Калинин что-то о ней говорил. Летом какое-то награждение было…

В дверь постучали. Заглянул Власик.

– Разрешите, товарищ Сталин? Вы вчера приказали предоставить последние данные о восстановлении Сталинграда и тракторном заводе. – Помощник положил на стол несколько листов. – Разрешите также доложить, что предприятие, о котором вы только что спрашивали, является восстановленным Сталэнергокомбинатом, награждённым одиннадцатого июня текущего года переходящим Красным знаменем Государственного Комитета Обороны. Напротив него находится уже действующий завод номер девяносто один Наркомхимпрома.

Сталин кивнул и махнул было в сторону двери, чтобы Власик ушёл, но потом немо, глазами, приказал ему остаться. Бегло просмотрев принесённые бумаги, сказал, чтобы пригласили Берию.

– Я пойду, может? – встал Ворошилов. – Ну прямо шкребёт изжога… Если нужен буду, готов в любой момент…

– На вокзале тэперь… Часа на два остановимся…

Берия с утра уже был в вагоне Сталина, поэтому без особых приглашений сразу сел напротив хозяина, вынул из внутреннего кармана толстый темнокожий блокнот и авторучку, искоса глянув на лежащие на столе листки.

– Я при отъезде из Баку передавал тебе предложения по краткосрочному пребыванию в Сталинграде, ты смотрел?..

Сталин кивнул, хотя конкретно ничего не вспомнил, видимо, после доклада автоматически передал те бумаги Власику. Эта неделя далась ему слишком большим напряжением, труднейшими решениями, за которыми стояла судьба войны, страны и всей послевоенной Европы… Да и мира… Глядеть какие-то третьестепенные бумажки…

Берия сразу понял, что нужно повторить основные моменты.

– Я предложил не останавливаться на станции… – он глянул в блокнот, – Бекетовская, где временно расположены сталинградский обком и наше управление, а ехать…

Двигавшийся на небольшой скорости поезд вдруг затормозил, вагон чуть взвизгнул колёсами.

– Ну вот, – засмеялся Сталин, увидев, как побледнел Берия. Потом глянул в окно. – Понаставил молодцев своих в полушубках белых… не видно за ними ничего… Ага, Быкэтовская…