Андрей Лазарев - Иллюзия неодиночества

– Гад ты, Егор! Слышишь? Гад ползучий.

Егор устало вздохнул в сторону и посмотрел на Вику. У нее подрагивали губы и чуть дергался левый глаз. «Кто бы мог подумать, что такая истеричка», – мысли текли вяло и отвлеченно. Егору совершенно не нужны были эти запоздалые разговоры, но и какое-то внутреннее чувство того, что связывало их эти три месяца, не позволяло вот так просто развернуться и уйти.

– Почему было сразу не сказать, Егор? А?

– Тебе какая разница по большому счету, Вик? Я что-то обещал тебе разве с самого начала?

– Ты тварь, Егор. Я же верила тебе. Я к тебе привыкла, понимаешь ты это?

– Послушай, Вика. Наши с тобой отношения ни к чему ни одного из нас не обязывали. И по-моему, это было ясно с самого начала, не так ли? То, что в твоем представлении что-то со временем изменилось, не подразумевает моей вины. И я не хочу об этом говорить в таком ключе.

– Ты от меня скрыл, Егор. Скрыл то, что ты женат. – Вика как-то неожиданно успокоилась и взглянула на Егора с холодным отвращением. – Ты поступил как типичный ублюдок. И мне очень жаль оттого, что мне с тобой было действительно хорошо. И оттого, что я тебе по-настоящему, понимаешь, по-настоящему верила. И искренне верила в то, что у нас с тобой все получится.

– Думай, как знаешь. – Егору показалось, что утомительный ненужный ему разговор подошел к завершению. Он почти готов был развернуться и уйти из жизни Вики навсегда. Без последнего «прости».

Вика вытянула руки и изо всей силы толкнула Егора в грудь. От неожиданности Егор неуклюже завалился назад, взмахнув руками, а Вика ощутимо пнула его в голень, резко повернулась и пошла.

«Истеричка. Да и хрен с ней» – Егор потер саднящую ногу. «Развязался», – подумалось ему с облегчением. Нельзя сказать, что подобные ситуации заставляли его переживать. Возможно, минутный осадок, но не более. Эту толстокожесть Егор воспитывал в себе давно и вполне сознательно. Для легкого, как ему казалось, и рационального отношения к жизни.

В некоторой степени этому способствовала и специфика профессиональной деятельности Егора. Ежедневное телефонное общение с потенциальными клиентами, периодические срывы поставок, рекламации и прочие сопутствующие моменты трудовых будней среднестатистического менеджера отдела оптовых продаж подразумевали наличие определенной стрессоустойчивости. Которую Егор успешно делегировал и в сферу лично-интимной жизни.

Несмотря на ровный и внешне стабильный брак с Соней, «права на лево», как говаривал Егор в мужском кругу коллег, у него никто не отнимал. Историй, подобных их с Викой краткосрочным отношениям, у Егора было немало. Особого смысла в них он не видел, но и не считал нужным отказываться от естественного развития событий.

Егор даже находил некое удовлетворение от выражения лица очередной своей жертвы в момент кульминации отношений. Отчего-то ему казалось, что все они одинаковы и напоминают рыбу, вытащенную на берег с вытаращенными глазами и хлопающую ртом.

Егорча аккуратно закидывал в котелок первую партию рыбы на тройную. Днем он кашеварил на костровище около избы, колотые дрова для печки следовало беречь, да и топить днем смысла не было.

Перво-наперво отваривал мелочевку для навара, сбрасывал рыбу в миску и складывал на второй круг пару-тройку крупных окуней. Хорошие куски судака, если попадался с утра, Егорча оставлял напоследок. Остальное жарил вечером уже на печи, в сковороде. Хотя позволял себе такое гурманство редко. Это для души скорее. Сидеть подле костра на корточках, помешивать в котелке подвязанной на оструганную палочку ложкой. Щуриться от дыма, всматриваясь слезящимися глазами, как нервно и жадно облизывают языки пламени черные бока закопченного котелка.

Зимой для рыбного промысла оставались только само-ловки. Не имея ледоруба, оберегал их Егорча еще с ноября, поставив по темному осеннему льду и ежедневно откапывая и подрубая кромки полыньи всю зиму. За большую удачу считалось вытащить соплистого, склизкого налима с руку толщиной. В остальные дни бывало, приходилось и по неделе перебиваться крупами и тушенкой, что запасал Егорча загодя, совершая редкие походы в деревню. На это уходил обычно целый день, пока обернешься туда и обратно. Там же когда-то и было куплено старенькое ружьишко с моторкой у одного из местных дедков.

Егорча спустил рукав на ладонь и подхватил дужку котелка. Аккуратно и быстро сняв с поперечины, унес в избу. Как-то он подметил интересную особенность. Когда он готовил себе еду на острове, чувство голода, казалось, нарастало в процессе и достигало своего апогея как раз к тому моменту, как Егорча усаживался на скрипучий табурет в избушке с ложкой в руке. В то время как ранее, в их с Соней семейную бытность, все было наоборот, пока сваришь, уже и есть как-то не особо хочется.