Давид Сеглевич - Смена веков. Издание второе, переработанное и дополненное

– Тот, кто разорился, нам уже не опасен. Разве вы не знаете, что один голос человека богатого и влиятельного перекрывает сотни голосов бедняков?..

* * *

– Павсаний! Неприятная новость. У нас опять проблемы с этим Эмпедоклом.

– И чего же он хочет на этот раз? Мы вроде бы хорошо ему заплатили. И разве не достаточно ему той славы, в лучах которой он теперь купается? Помнишь, с какими стихами он в прошлый раз вышел к народу? «Ныне привет вам! Бессмертному богу подобясь средь смертных, шествую к вам…»

– Ах, Павсаний, деньги и слава развращают человека. Эмпедокл закатывает теперь богатые пиры, носит самую дорогую одежду. Обряжается в киферский пурпур. Ты знаешь, все говорят о его необычных сандалиях. Сделаны они из меди. Похоже, он и вправду возомнил себя богом. И при этом денег ему явно не хватает. Он хочет регулярно получать десятую долю от наших доходов. Иначе грозится всенародно опровергнуть свое правило и очернить нас в глазах демоса.

– Одним словом, он грозится рассказать правду? Что ж… Делать нечего… Через два дня Эмпедокл устраивает жертвоприношение на Писианактовом поле, близ Этны. Я приглашен и сделаю так, чтобы тебя тоже пригласили, Тимей…

* * *

– Павсаний, Павсаний, вставай скорее!

– А что случилось?

– Эмпедокл пропал!

– Как это «пропал»?

– Помнишь, после торжеств мы все улеглись, и все видели, как и Эмпедокл лег спать вон под тем деревом? Утром поднимаемся – Эмпедокла нет. Уж и рабов его допросили. Они ничего не знают.

– А кони его на месте?

– Кони на месте, а самого Эмпедокла нигде не видать.

Встревоженный Павсаний заметался по поляне.

– Седлать лошадей! Едем на поиски. Разобьемся на четыре группы…

Но с северной стороны уже бежал к ним невесть откуда появившийся Тимей.

– Погодите! Погодите! Я все видел. Случилось такое, что нам впору лишь молиться!

Тимей отдышался немного и продолжил.

– Вы же знаете, я тоже лег в стороне, недалеко от Эмпедокла. И вот ровно в полночь вдруг раздался прямо с небес нечеловечески громкий голос: «Эмпедокл! Встань и иди!» Я тут же вскочил и увидел, что небо светится. Впереди словно зарница блестела и медленно двигалась в сторону вулкана. Эмпедокл поднялся и пошел. Я – за ним. А блеск – все ярче. Прошел я сотню шагов к Этне, а тот же голос вдруг приказывает: «Тимей! Вернись! Нам нужен лишь Эмпедокл». Что было делать? Вернулся я на место. Ждал Эмпедокла час-другой, а потом и не заметил, как задремал. А он сейчас наверняка беседует с богами.

– Ясно, – промолвил Павсаний. – Идем к Этне. Возможно, он там.

…Они поднимались все выше к дымяшемуся жерлу вулкана. Слышно было, как хлюпают, взрываясь, пузыри в озерцах горячей грязи. Земля, вся в потеках застывшей лавы, была горячей. Высоко-высоко, над самым жерлом, сгущались грозовые облака.

Тимей забежал вперед и исчез в поднимавшихся кругом туманных испарениях, но через полчаса вдруг появился, крича и размахивая каким-то небольшим предметом. Вот он спустился ниже – и все увидели, что в руках Тимей держит медную сандалию.

Павсаний повертел сандалию в руках и торжественно произнес:

– Боги призвали к себе нашего друга Эмпедокла. Пойдемте же и воздвигнем ему святилище!

Началась гроза. Путники повернули вниз, в долину…

* * *

Граф Штаремберг был заметно взволнован.

– Мы проморгали Баварию, проморгали Пруссию! Более двух тысяч лет наше сообщество успешно выполняло миссию, возложенную на нас предками. Сколько ни бились все эти алхимики, они так и не научились творить субстанцию. А почему? – Да потому, что искали совсем не в том направлении! И согласитесь, барон: в том была немалая заслуга наших людей. Это ведь именно они подбросили книжникам идею философского камня. Идею, основанную не на сотворении, а на превращении веществ. А что мы видим теперь? В Шпайере появляется этот врач Бехер с его опытами, с его «огненной материей». Мы-то с вами знаем, что никакой огненной материи не существует, что субстанция в его опытах просто творилась из ничего. А теперь на горизонте возникает этот самый Георг Шталь с его теорией флогистона. Тут уж не просто опыты. Тут целая теория. И заметьте: очень опасная теория.

– Вы зря так волнуетесь, граф. Подобное уже происходило раньше. И каждый раз неугодные нам теории не намного переживали своих творцов. Мы найдем человека, который основательно и неоспоримо опровергнет теорию флогистона, противопоставив ей какую-нибудь другую, более подходящую для нас. Конечно, потребуется время…