Иван Ленивцев - Бабушка и «Варшавянка»

«Ну что тут скажешь, трудновато нам придется, если военных от нас уберут. Во-первых, военные – это защита, а во-вторых, они нам завсегда помогали. Взять хотя бы время, когда горбуша на нерест идет. Ой, да какой там идет, бывает год, когда она валом прет, туча тучей, как угорелая несется. Упрется всей массой в ловушке или садке – и ни туды и ни сюды, пушкой не пробьешь, не сдвинешь. Пытаемся, тянем-тянем сети, все жилы из себя вытянешь, да разве такую махину одолеешь. Недолго думаю, бегу на поклон к военным, дескать, помогите, служивые. Спасибо ихнему командиру, никогда не отказывал – даст с десяток ребят покрепче, они и сети с рыбой вытянут, и кунгас рыбой набьют по самые борта. Понятное дело, мы не только военным «спасибо» говорим, но и отблагодарим их свеженькой рыбкой. Подгонят они свою машину, набросают в кузов рыбы, сколько им надо: и на ушицу свеженькую солдатикам, и на зимнюю засолку – и все при своих интересах оставались. Раньше-то мы два невода ставили, два большущих ставных невода. А сейчас один ставят, да и тот с трудом, потому как мало желающих на нем горбатиться; да и рыба не каждый год идет, а если и идет, то в малых количествах, даже квоты не выбирают. Ну, что это сейчас за рыбалка? Пенсионеры по своему возрасту не могут ударно работать, а молодежь не желает в соленой воде руки портить, да спины срывать – она все больше к городу жмется. Может, это и хорошо для людей, может, так и надо, но откуда рыба появится на столах российских, да еще дешевая? С Китая аль с Японии? Не дело это…

Нет. раньше все намного проще было: поставили мы невода, поймали много рыбы, сдали ее на рыбокомбинат, получили хорошую денежку, к следующей путине готовимся, сети шьем-вяжем-смолим-сушим, короче – без дела не сидели. Нонче же, какое-то дурное время. Квоты, разрешения, лицензии и еще бог знает что, надо приобрести. И везде: деньги, деньги, деньги! А проверяющих развелось – хоть пруд пруди! Нет, правда – и счета им нет! И всем «на лапу» дай! Еще и рыбу не поймали, а им уже дай! Ну куда это годится? А если, к примеру, и поймали рыбу – много поймали, а что дальше-то? Тот еще хитрющий вопрос. Рыбу сейчас еще и продать надобно, и не просто продать, а с выгодой для себя продать. А что для этого надо – уметь торговать, вот что. Дело это, ой какое непростое! Кто меня учил торговать? Советская Власть? Да никто не учил. Советская Власть все мои заботы на себя брала. А сейчас, когда ее нет, я чувствую себя сиротой брошенной. А раз так, то и получается, что невозможно мне в нынешнее время работать и жить вольготно. Другое время – люди другие появились, не наши —бывшие наши, теперь – чужие, те, которые умеют торговать, для которых торговля – дом родной.

Как только у нас пойдет первая рыба, так сразу из города, будто воронье, налетаю эти самые людишки, которых называют перекупщиками. Из бывших, однако ведут себя, как хозяева. «Центнер лосося, – предложат не мирно, почти прикажут. – Тридцатка! Не отдадите за тридцать, за бесплатно пропадет!» Известное дело, лосось – продукт нежный, хрупкий, недолговечный. Час на солнце полежит – и уже сорт ниже, и цена на уменьшение идет, падает цена. И вот что интересно. В город поедешь, по аркам да закоулкам пройдешься и диву даешься: один небольшой лосось у браконьеров, весом в полкило – двести пятьдесят, а то и триста рублей! Это в начале путины, а в конце можно и за двадцать купить, но это уже не полноценная рыба – развалина разноцветная. Нет, вы только сравните: на улице за штуку просят триста рублей! а нам тридцатку предлагают за центнер! За сто кило свежей, только что выловленной горбуши! Это же чистой воды грабеж, обдираловка это! Вот вам и нынешняя рыбалка! Продал – не продал! Приходится рыбаку крутиться-вертеться, будто рыбке, в сети пойманной. Тут уж как кому повезет: или ты при деньгах останешься или с носом, то есть – ни с чем. В позапрошлом году мы с носом остались – у нас со склада-холодильника (глубокий подвал, где лед вперемешку с опилками) все бочки с рыбой подчистую выгребли. Соленая рыба в бочках чем хороша? Хранится долго, не пропадет. Ищи хорошего покупателя, торгуйся себе в выгоду, и сколько угодно времени. И вот эту соленую в бочках рыбу у нас всю уперли. Подъехали ночью на машинах, сторожу чем-то гадким в глаза пыхнули, связали бедолагу и опустошили склад, все вывезли: и горбушу соленую, и икру красную, и даже бочку прошлогодней сельди, кем-то оставленную для удобрения огорода. Да чтоб им подавиться той уворованной рыбой! Иродовы души! Весь поселок под зиму без денег оставили! И какая только их мать родила?! Да они хуже заморских мериканцев, те далеко, и еще неизвестно, приплывут ли, а наши грабители – вот они, под боком, в городе! Выродки! Наверное, продали нашу уворованную рыбу, приобрели дорогущих машин да магазинов, ходят животики поглаживают да себя расхваливают: ах, какие мы умные, ловкие да удачливые, прямо спасу нет! Милиция их не ищет, а значит, никто не наказан, живут на наворованное безбедно, спокойненько и в ус не дуют, да еще и других поучают: дескать, грешно завидовать. А главное – смотрят, где бы еще что украсть. И ведь находят! А если не украдут, то силой отберут, за ними не заржавеет, уж это мы на себе испытали.