Иван Ленивцев - Бабушка и «Варшавянка»

– Сми-рно! – заметив приближающегося командира, старший помощник быстро сбежал по трапу и, старательно печатая шаг, пошел к нему навстречу, затем остановившись в двух шагах от командира, бросил руку к пилотке и принялся докладывать: – Товарищ капитан второго ранга, личный состав лодки готовится к выходу в море! Весь экипаж на борту! Больных и отсутствующих без уважительной причины нет! Закончили приемку топлива, заканчиваем погрузку торпед, разгружаем продукты…

– Вольно! – скомандовал командир, пожимая руку старшему помощнику. Затем они медленно пошли по пирсу, в направлении носа лодки. «Варшавянка» знала, что ее командиры – одногодки, что закончили одно и то же училище и, поэтому оставшись наедине, отбросили служебную официальность.

– Ну, что у нас с ремонтом? – поинтересовался командир, внимательно оглядывая корпус лодки.

– Не докрашены торпедные стеллажи, в пятом отсеке электромех кое-что разобрал из своего хозяйства, обещал сегодня же собрать, на запасном командном пункте немного недоделали, в основном по мелочам, так, несущественно. Не успели… Я приказал с берега шланги перебросить, свою вентиляцию на полную мощь врубили, думаю, запах краски уже почти исчез. Если бы не сегодняшняя авральная спешка, за пару недель с ремонтом спокойно бы управились. Но и так экипаж ударно потрудился, думаю, не мешало бы поощрить…

У «Варшавянки», прямо-таки корма в зуде зачесалась указать отцам-командирам на многочисленные, по ее мнению, недоделки и прочие недостатки в виде прохудившихся сальников-прокладок, однако она нашла в себе силы смолчать: она – не ябеда, да и надобно соблюдать субординацию… черт бы ее побрал!

– Как настроение у людей? – Остановившись, командир посмотрел в сторону матросов, хулиганисто перебрасывающих друг дружке крупноголовые кочаны капусты.

– Да как сказать… Настроение, образно выражаясь, как в толще океанской воды: наверху тепло, внизу – холодно. Этим я желаю донести до командира, что экипаж и в море рвется, и в то же время… Зарплату бы, домой без денег не хочется возвращаться. Командир, ты понимаешь, о чем я… А действительно, что там наверху насчет зарплаты?

– Одни обещания. Извини…

– Ч-черт бы их всех там побрал! Как все это уже надоело! Только и слышно, как по телевизору талдычат: «подводный флот – надежный щит страны, гарант безопасности!» А у этого «гаранта» ветер в карманах гуляет, пусто – хоть шаром покати! Веришь, мне самому домой не хочется возвращаться, придешь —так и кажется, что вся семья с укором на тебя смотрит. Иногда, младшенький прямо в лоб спрашивает: «Папа, когда ты денежку принесешь, мне форму надо купить. Ты что, забыл, я же в этом году в школу пойду?» И-их! Как это унизительно – свои, кровно заработанные просить!

– Да понимаю я, Гена… – Командир смотрит себе под ноги.

И «Варшавянка» понимает, что в настоящий момент заботит друзей. Деньги! Что это такое, она знает, неоднократно видела в руках у людей эти разноцветные бумажки, которые они иногда почему-то называют презрительным металлом… или презренным? Лодка видела, как они радуются, пересчитывая деньги, и огорчаются при отсутствии последних. Она также уяснила, что деньги касаются и ее лично, потому как при их полном отсутствии тебя не поставят в док, не купят запчасти, топливо; при этом начальство отговаривается непонятным словом – недофинансирование. Пока выговоришь, язык сломаешь – как метко замечают люди. И «Варшавянка» для себя решает: если вдруг у нее когда-нибудь появится много-много денег – например, она выловит в океане сейф с деньгами, – она непременно отдаст их экипажу, все-все, до последней копейки. Для нее людская боль – как своя.

– А что адмирал? Наверное, как всегда, обещает? – Начинает заводиться старпом.

– Успокойся, – морщится командир. – Адмирал делает все, что в его силах и возможностях. Обещал нам в первую очередь зарплату, правда, в случае успешного выполнения задания. Так и обнадежил: первыми получите. Тебе что, этого мало? Объяви людям… Кроме того, отпуска обещал, грамоты.

– Да пошел он со своими грамотами! – Психованно дернулся старпом, видно, не в силах успокоиться.

– Не кричи… – взял его за локоть командир. – Твои эмоции, денег нам не принесут. Вернемся с победой – надеюсь, за три месяца получишь, оптом. Так что, успокойся, на тебя экипаж смотрит. Да и вообще, Гена, что-то я тебя не узнаю. Помнится, ты меня всегда в первую очередь спрашивал после моего возвращения из штаба: «Куда идем, командир?» А сейчас тебя больше волнует другой вопрос: «Командир, когда будут деньги?» Куда это твой патриотизм подевался, а, Гена? Или ты переродился в мелкобуржуазного мещанина?