Людмила Синельникова - Пленники кристалла

Некоторое время мальчик находился в беспамятстве. Темные кудри облепили мокрый лоб.

Он открыл глаза, лишь когда услышал шелест юбок.

– Бабушка! Бабушка! Я не хочу умирать!

– И не умрешь! – прохладная рука коснулась его лба, будто стирая боль и усталость. – Ты, как феникс, возродишься.

– Я не хо… – он попытался возражать. Нет, он не хотел становиться вампиром в этом возрасте. Быть вечным мальчишкой – лучше умереть. Вот только не знали родители, что становиться вампиром мальчик вообще не желал.

И все же настанет время, когда дальше тянуть будет нельзя. Но это будет после, а сейчас…

– Ты возродишься сам, – успокаивала мальчугана женщина. И эти слова слышит он, проживший не одну сотню лет. Взгляд Эрны направлен не на лицо ребенка, а куда-то вглубь, сквозь пыль веков, которые прошли, сквозь толщу столетий, которые еще будут. – Ты приблизишься к грани, пожмешь руку смерти и пойдешь дальше более сильным. Это жизнь, Бенджи. А это значит, что там, где кончается одно, начинается другое. Просто не сдавайся…

– Не сдавайся…

В своих видениях он вновь подросток, стоящий на краю обрыва вместе с женщиной, которая за эти годы нисколько не изменилась: то же вечно молодое лицо с большими карими глазами.

– Профессор, ученый, сделавший современную медицину и фармацевтику. Не важно, какими именами ты пользовался или кому отдавал свои творения, ты сделал свое дело. Я следила за тобой – всегда и всюду с того момента, как ты ушел. Я видела все твои падения и твои победы. Но на фоне всех твоих открытий я рада, что многие из них так и не дошли до людей. Значит, мои уроки не прошли даром. Я горжусь тобой. А ты – гордишься собой?

Ему есть, чем гордиться, и есть, о чем сожалеть. Медицина строится на смертях и крови. А еще на деньгах. На грязных деньгах. Но смогут ли спасенные жизни отмыть эту грязь?

Тьма вновь раздвигается, словно издевается над своим пленником. Исчезает запах гнили и паленого, вместо этого пахнет дождем, навозом, поцелуями, потом и спермой. Этим ароматом было наполнено для вампира начало девятнадцатого века. И Бен помнит его. Запах ощущался задолго до того, как в поле зрения попадал огромный особняк на краю города, принадлежащий некой мадам Гурдан. В его залах по вечерам горел свет, звучала музыка, дамы в шикарных туалетах кружились в танце с кавалерами, официанты бегали, разнося вина и закуски. В соседнем зале мужчины играли в кости и покер.

Ближе к полуночи от здания отправлялись экипажи. Когда все добропорядочные жители города укладывались спать, красавицы из особняка выходили на работу. В разных уголках города их ждали клиенты – мужчины, которым нужны утешения, развлечения или просто ласки. Кому-то подавай недотрог, кому-то – развратных и смелых до экспериментов дам. Мадам Гурдан выполняла любые заказы. Никто не знал, откуда у нее эти девушки: темнокожие или бледнолицые, с раскосыми глазами или с пухлыми губами – они появлялись так же неожиданно, как и исчезали.

Это было новое время и у него было новое имя. Как же его, урожденного де Конинг, тогда звали?

Беннет? Гарри? Нет. Он взял имя Кеннет и фамилию своего приемного отца – Лозари…

В тот вечер он вошел в здание с заднего двора. Внушительного размера чемодан оттягивал руку, а иногда больно стучал по колену.

Час был поздний, но мужчина знал, что его ждут. Ему даже не пришлось стучаться: как только он поднялся по трем каменным ступеням, упирающимся в темную дверь с золотой инкрустацией, ему открыли. Даже сейчас, спустя несколько веков, он вновь переживал ту неловкость, которую всегда испытывал при входе в это здание.

Он знал, что за дверью, мимо которой лежал его путь, мужские руки скользят по коленям сидящих рядом дам, а иногда, не стесняясь присутствующих, поднимаются выше, чтобы коснуться груди, затянутой в корсет.

– Смотрю, сегодня ажиотаж, – вампир старался не обращать внимание на доносившиеся из комнат стоны. Плотные двери не могли их заглушить. Страсть, боль, злость и наслаждение – все эти эмоции перемешивались здесь в чудный коктейль, который раз за разом привлекал новых клиентов, готовых платить за удовольствие.

Сопровождающий – дарк, маг, вкусивший кровь носферату и состоявший в свите Главы клана Хальда Лозари, – жестом предложил гостю следовать за ним. Хрустели башмаки теурга (как официально называли себя маги), но не скрипнула ни одна половица крутой лестницы. Звук шагов заглушал пушистый ковер, балясины сверкали золотом, начищенные до блеска перила ловили отражение мужчин.