Людмила Синельникова - Пленники кристалла

– Передашь их родным, – де Конинг бросил кулоны на колени бывшего друга. – И вот это тоже.

Он сорвал со своей груди такое же украшение, почти физически ощущая, как рвется его связь с семьей.

– Можешь сказать, что отомстил за убитых, и получить причитающиеся за мою голову деньги.

Еще один кулон полетел в сторону Рингони.

– Ты издеваешься? Отец Пьетро – сенсусит, забыл? Он мне голову свернет за обман, – завопил безногий, вспомнив, как легко упомянутый Сильвестр де Конинг с помощью руны Сенсуса считывал воспоминания соклановцев.

– Это твои проблемы.

– Нет, это твои проблемы, де Конинг! Они узнают, что ты убил представителей своего клана. Они тебя найдут. И я буду вместе с ними, чтобы видеть твою смерть, – Рингони перешел на крик. Он плевался своей ненастью и уже заранее наслаждался местью.

Бену показалось это забавным с учетом того положения, в котором находился его противник. Вампир улыбнулся. Улыбка оказалась вымученной, бок болел и от каждого движения вновь кровоточили поврежденные сосуды, наскоро заделанные регенерацией.

– Ты всегда был мстительным ублюдком, – устало проговорил Бен.

Круорец двинулся в сторону двери, по пути подбирая разбросанное оружие. Пора было ему покинуть эти места. И все же прежде чем выйти из трактира, он вновь приблизился к Рингони, отложил в сторону собранные вещи, оставив в руке лишь клинок.

Страх мелькнул в глазах «мстителя».

– Ничего личного, Рингони.

Нет, Бен не собирался его убивать. Просто он был слишком голоден, чтобы проигнорировать возможность наесться.

Из ладони выросли щупальца, которые стянули тело перевертыша. В отсвете фонарей блеснул клинок, врезаясь в плоть поврежденной ноги. Питательная влага полилась из живого сосуда.

Кровь вампира – еда для анисита. Однако у Бена были и иные отношения с этой субстанцией. Круорец, он управлял кровью.

Он умел замедлять кровоток как в своем организме, так и в организме противника, хотя использовал эту способность редко – слишком много сил на данном этапе развития вампира на это уходило. Он мог создавать несколько кровяных форм. Их число ограничено, но это лишь временные трудности. Если повезет, то он достигнет высшего мастерства в рунном использовании. Круорцев не берут многие яды и к алкоголю они устойчивы. Последнее, правда, иногда бывало ужасно неудобно, особенно когда хотелось просто напиться и забыться.

По крайней мере вот эту историю Бен с удовольствием забыл бы на время.

Но сейчас он лишь создал из алого потока кружку, в которую нацедил кровь Рингони.

Утолив голод, Бен поднял собранные вещи и приблизился к стойке. Под столом, вжав голову в плечи, бледный от ужаса сидел местный парнишка. Бен кинул тому золотые, расплачиваясь за себя, своих товарищей и за причиненный ущерб, и покинул заведение.

Он вывел коня из конюшни и ударил каблуками по бокам. Путь домой ему был закрыт. Куда ехать? Оставалось лишь положиться на удачу. До замка – пять часов. Пока Рингони или его посыльный доберется до Рэдланжа, пока соберут желающих сорвать голову вампира, плюс еще время на обратную дорогу. Итого как минимум десять часов у него имелось.

А может ничего не будет, и все просто плюнут на изменника, надеясь, что он сам где-то сдохнет?

Бен не рассчитывал на такой удачный для себя расклад, поэтому пустил коня галопом. За отведенное время он должен оставить позади как можно больше миль…

…Мили. Сколько их было? А сколько было сбитых башмаков, загнанных лошадей? Сколько крови было пролито и сколько вампиров обратилось в пепел?

Два века скитаний и битв за право жить. Эрна, Глава клана де Конинг, постаралась: награда за его смерть была высокой. Бену срезали локоны, чтобы доказать выполнение приказа. Он без сожалений расставался с волосами, но голова вампиру была дорога.

Он бежал на север, прошел всю Большую землю от запада, где на горизонте виднеются очертания острова Расуэк, до востока, где возвышается башня Стилвок, в чьих недрах хранятся свинцовые гробы вампиров-преступников. Он сам провел в таком двадцать лет, расплачиваясь за неудачный опыт по переливанию собственной крови человеку. Человеку, правда, не повезло: он не стал носферату, а превратился в монстра. И теперь это чудовище, этот некрофаг – здесь, рядом с Беном.

Вампир видит его гниющую плоть с обнаженными костями на ногах. Монстр приближается, а вместе с ним все отчетливее звучит скрежет: острие топора, зажатого в разлагающейся руке, царапает бугристую поверхность платформы. И тысячи… миллионы мелких царапин бегут от получившегося разлома, из которого вылезает прошлое: знакомые и незнакомые лица обретают плоть и несутся мимо Бена, обдавая его тлетворным жаром.