Николай Тычков - Повесть и рассказы

Ночь. Массы чуждых звуков вырываются после дневного заточения наружу. Треск дров приглушает их, но стоит задуматься, засмотреться на угасающие язычки, упустить момент – и какофония потустороннего мира охватывает твое естество, пробуждая первобытный страх. Вот с жутким скрежетом, словно под огромной ногой великана, оторвалась и рухнула где-то неподалеку, заставив с опаской оглянуться, отжившая свой век большущая ветка, увлекая за собой мелкий сушняк. Вот тяжелые шаги пыхтящего ежа, снующего совсем рядом в поисках пищи, однако, не позволяющего себе выйти из-под прикрытия темноты. Пронзительный крик совы, выискивающей своим зорким взглядом притаившихся мышей. Теплый весенний ветерок дохнул и бесследно рассеялся среди пушистых лап. Вздрогнули и лениво шевельнулись кроны высоких сосен на фоне неподвижных холодных звезд, подобно задумчивой красавице перед старым зеркальцем, что, сидя на лавке в хате с низким потолком при свете лучины, проходит резным гребешком по черной волне волос. Сухие шишки тысячами деревянных киянок вразнобой застучали по сучкам. Мириады желтых иголок едва уловимым шорохом мягко улеглись и слились с узором колючего ковра. Как порох, чуть коснувшись мерцающих угольков, вспыхнула высохшая сосенка. Засветились глаза лисицы в молодом ельнике. Затряслись, заплясали над головой посеревшие пышные ветки. Вспорхнула ночная птица. Засуетился, засопел неожиданно оказавшийся в круге света еж, неуклюже завертелся на месте. Спасаясь, затопал своими кривыми лапами, развернулся и исчез, поглощенный тьмой. Туда же вслед за ним, растворяясь в отступившей темноте, медленно отошел и страх.

Туман на дороге заставляет напрячься, сконцентрироваться. Это недруг. Особенно когда плотный. Устаешь от движения на второй-третьей передаче. Время растягивается, усталость накапливается. Стараешься поймать асфальт, найти оптимальный свет. В лесу все по-другому. Размытые формы, призрачные силуэты рождают ощущение иной реальности, где нет ничего абсолютного, где все мягко и бесформенно, где ты – творец окружающего тебя мира – волен лепить все, что заблагорассудится. Это дерево? Может в ясную погоду оно и так, но сейчас перед тобой не что иное, как мельница с огромными крыльями, ждущая своего Дон Кихота. А это? Три поваленные прошлогодней бурей сосны? Нет! Бездыханное тело дракона, поверженного былинным богатырем, и три длинные шеи, которые когда-то венчали огромные головы, низвергающие пламя и наводящие ужас. Озеро? Пригорок? Просека? Поляна? Ну что вы! Ты – творец. Все что хочешь, что увидишь, что представишь… Шлеп! Шлеп-Шлеп-шлеп! Шлеп-шлеп! Туман, словно прозрачный серый пух, застревает между зелеными иголками, оседает на них крупными каплями и вниз. Как неумелый радист, торопясь, отбивает азбукой Морзе радиограмму, посылая в итоге в эфир полнейшую абракадабру, так и здесь нет никакой возможности поймать хоть какой-то цикличный напев. Слева, справа, ближе, дальше, тише, громче – отовсюду доносятся одиночные, сдвоенные, строенные щелчки. Это не дождь, когда шум ударов сливается в единый мерный гул. Здесь каждая капелька имеет свою неповторимую нотку… и ты ее слышишь. Шлеп-шлеп, щелк-щелк, цок-цок. Как будто попал в музыкальную шкатулку, исполняющую неведомую дивную, совершенно для тебя непостижимую, но такую завораживающую мелодию.

Прекрасно и удивительно, когда мокрый снег образует на иголках тысячи хрусталиков-капелек, когда иней в крепкий мороз в одночасье покрывает бело-сизой пушистой шалью совсем недавно зеленые лапы, когда резкий порыв или первые крупные капли дождя сбивают пыльцу с молодых шишечек и воздух наполняется ароматом смолы. Когда в сильный ветер залезешь поближе к макушке и, словно в колыбели, покрепче держась, качаешься… Наслаждаясь творением, видишь Творца.

«… невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы…»

Зарисовка 5. Про птичку, цветочки и зверушек

Хищная птица стремительно промчалась над головой, умело маневрируя сквозь кроны сосен. При такой скорости вполне хватило бы веточки толщиной с палец, чтобы перебить крыло. Но ни единого перышка не сорвала плотная зелень. Вдруг стало как-то спокойно, вспомнилось:

«… Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?»

Водяные лилии (кувшинки, кубышки) в наших краях желтого цвета. Они действительно красивы, но как-то уже примелькались. В этот раз из-за волны шел домой протоками. И вот чудо: чуть в стороне, поближе к берегу, где течение не такое сильное, на краю небольшого заливчика, усеянного порядком поднадоевшими торчащими палочками с желтыми лепестками, на воде лежали два ослепительно белых цветка… Как долго можно любоваться такой красотой? О чем думать?