Николай Тычков - Повесть и рассказы

А потом была Радуга. Она появилась так же внезапно, как дождь. С запада на восток, с востока на запад – через все небо. Высокая, яркая… волшебная. Изгоняющая своим ослепительным сиянием давящую серость туч. Радуга завета. Боевой лук, направленный в Небеса.

Зарисовка 3. Про лодку

Молодость она и есть молодость. Там все легко. Не зря же ее связывают с прилагательным «беззаботная». И никуда она не уходит, не убегает, поэтому и гнаться за ней смысла не имеет. Её оставляют – забывают. Не вдруг, а чаще постепенно. Потихоньку прагматизм побеждает в одной сфере, затем в другой. Тут же и рационализм атакует, захватывая бастионы творчества и удали. Но сколько раз наблюдал: чуть подними, сорви этот нанос забытой песней или общими забавами, теми самыми, что так любим вспоминать, встречая старых друзей – и все! Просыпаются в этих понурых, обремененных житейским опытом дядьках мальчишки, которых знал раньше. Оживают глаза, смех становится искренним, готовы, как молодые пионеры, к приключениям. Смотри и решай сам, дорогой читатель, хорошо это или плохо, а что по мне так – это замечательно.

У автора этих строк всегда была (и есть) лодка-гулянка. В длину около девяти метров. Это не то чтобы яхта, но железное корыто с мотором и небольшой рубкой, где можно посидеть, полежать, переждать, например, ненастье, а вот постоять не получится – низковато.

Сейчас очень строго с безопасностью пассажиров, в то же время разговоры о спасательных средствах, о перегрузе – это все в пользу нищих. Да и о каких индивидуальных спасательных средствах может идти речь, если номер на борт и удостоверение на право управлять маломерным судном получил лет через двенадцать-тринадцать после интенсивной эксплуатации. Никто ничего не требовал в те времена, не контролировал. Практически абсолютная анархия.

Мотор расположен ближе к корме (задняя часть судна, если что). Поэтому центр тяжести смещен туда же. Это важно, сейчас объясню, почему. Когда дует сильный низовой (против течения) ветер, задирается неплохая волна. В такие дни мы собирались компанией в три-четыре, а то и пять человек, усаживались поближе к кормовому срезу, чтобы еще больше сместить равновесие назад, и отчаливали.

Кто что говорит, спорят, мол, как мерить, но лично выходил в двух метровую волну. Это когда между гребнями идешь, встаешь в полный рост, а она реально выше тебя и намного. Говорят, что бывает и больше. Проходила недалеко от нас регата: красиво: яхты, паруса – так вот перевернуло процентов семьдесят участников. Шли сообщения о трехметровой волне. Может быть, и разгоняет на отдельных участках.

Так вот забава заключается в следующем. Один аккуратно, чтобы не смыло, перемещается на нос лодки. Садится, свесив ноги, таким образом, что сам нос находится между коленок. Держится за тонкий поручень. Игра начинается. Выбирается самый большой вал поблизости. Выруливаешь прямо на него. Инерцией, которую набирает лодка при скатывании с соседней волны усиленной гребным винтом на полном газу, нос с «пассажиром» выбрасывается в совокупности с высотой гребня метров на пять – это в реальности. По ощущениям же все пятнадцать. И «стремительным домкратом» (на всякий случай, если кто не помнит, – Ильф и Петров) вниз. Но цимус даже не в том, хотя пробирает до самых, так сказать, глубин. Не было ни одного, кто мог бы, не издав ни единого звука, пережить эти падения. Так вот, о цимусе. Летишь ты в огромную пенящуюся стену воды – в другую волну, врезаешься и, в зависимости от её высоты, погружаешься по пояс, по плечи, а бывало и с головой. А потом опять резко вверх и опять стена, что пробиваешь собой вместе с носом судна. И опять, и опять, и снова, и еще… Адреналин зашкаливает – трясет. Самый крепкий в хороший ветер выдерживал до десятка таких циклов. Больше никак. Возвращаешься на корму – дрожь не унимается минут пять-десять. Не помню, чтобы кто на второй круг соглашался. Повторюсь – нужна добрая волна. В слабенькую – наискучнейшее мероприятие.

Опасностей много, впрочем, не больше, чем у любого экстремального отдыха. Это, конечно, и возможность сорваться под винт, перевернуться, попасть под более крупное судно, просто оказаться в воде без спассредств один на один со стихией. Но самая главная угроза – заглохший мотор. Как только лопасти замирают, лодка становится неуправляемой. Тут же разворачивается бортом к волне. Качнуло раз, два – первый хлюп – зачерпнула через край. Следующий быстрее – тяжелее стала. Дальше еще быстрее. Пять-шесть таких хлюпов – и добирайся до берега на подручных средствах.