Николай Лесков - Повести. Рассказы

В конце своего жизненного пути Николай Семенович Лесков (1831–1895) писал: «Я вижу яркий маяк и знаю, чего держаться». Это признание было поистине выстрадано писателем, прожившим сложную жизнь, полную тревог и ошибок, исканий и потерь.

Тридцатилетний Лесков вступил на литературное поприще в начале 60-х годов прошлого века, когда уже пришли в большую литературу старшие его современники Толстой, Достоевский, Тургенев, Гончаров, Писемский.

Выходец из семьи, где причудливо переплелись четыре сословия — духовное, дворянское, чиновное и купеческое, Лесков с детства познавал и простонародный быт, и жизнь духовенства и чиновничества всех рангов. Еще смолоду он объездил по служебным делам всю европейскую Россию и накопил массу разнообразных впечатлений и наблюдений.

Почти два года Лесков отдает публицистике. В своих статьях он горячо отстаивает интересы крестьян в период реформы 1861 года, выступает в защиту прав рабочих, обличает карьеризм и взяточничество чиновников, алчность духовенства, пишет о положении учителей сельских школ, о преследованиях староверов. Все это давало основание предположить, что творчество Лескова сразу окажется в русле передовых демократических идей своего времени. Но получилось по-другому…

Путь Лескова к пониманию истины был тернистым и далеко не прямым. Особенность его миропонимания, которую он позднее сам трезво проанализирует и оценит, принуждала его искать свое место вне двух борющихся лагерей — революционно-демократического и реакционного. А это неизбежно привело к столкновению с передовыми силами, объединившимися вокруг некрасовского «Современника». Уже с весны 1862 года в статьях Лескова зазвучали фальшивые ноты. В связи с этим «Современник» писал, что в верхних столбцах «Северной пчелы» (там печатались статьи и корреспонденции Лескова) «тратится напрасно сила, не только не высказавшаяся и не исчерпавшая себя, а, может быть, еще и не нашедшая своего настоящего пути».

Лесков тогда не только не понял этого справедливого высказывания, а болезненно воспринял его. Антинигилистические настроения его усилились, нападки на деятелей революционно-демократического лагеря стали более ожесточенными. В 1863 году он выступает со статьей о романе Чернышевского «Что делать?», где оценивает и героев, и даже самого автора как людей «безобидных и аполитичных», которые «не несут ни огня, ни меча». Деятельность революционеров-шестидесятников казалась Лескову далекой от истинных интересов народа. Он видел инертность массы и не верил в возможность ее пробуждения.

Таким образом, в сложных условиях общественно-литературной борьбы 60-х годов творчество Лескова не опиралось на какую-либо более или менее определенную систему взглядов.

Уже в раннем рассказе «Овцебык» (1862) проявились сильные и слабые стороны творчества Лескова 60-х годов. Герой его, Василий Богословский, упрямо ищет пути к изменению действительности. На первый взгляд в нем есть что-то от «новых людей» типа тургеневского Базарова. Он честен, ненавидит дворян-тунеядцев, настойчиво агитирует против богачей и защищает бедняков.

Но лесковский герой — далеко не Базаров, в образе которого Тургенев запечатлел знаменательное явление эпохи. Овцебык заслуживает лишь жалости благодаря наивности и непоследовательности своих идей и поступков. Исчерпав все средства приобщения к жизни, он ушел из нее. И хоть рассказ не сводился к полемике с революционными демократами, он утверждал мысль о беспочвенности борьбы «новых людей» с несправедливостями жизни.

Овцебык уже наделен чертами «лесковского» героя, человека своеобразного, странного, чем-то привлекательного, понимающего страдания народа, в какой-то степени понятного ему, но и далекого от него.

Лесков объективно показывает инертность среды, еще не готовой к восприятию революционных идей, самоотверженность, доходящую до самоотречения, и жертвенность представителей нового поколения людей, которым, по его мнению, «некуда идти».

По словам писателя, в повестях, очерках и рассказах он был «только рисовальщиком», а в романах — «еще и мыслителем». [1] Н. С. Лесков, Собр. соч. в 11-ти томах, т. 10, М., Гослитиздат, 1956–1958, стр. 450. Но мыслителем в то время он был незрелым…