Рита Гринстуотер - Ученик Афериста - Змеиное Гнездо

Мне кажется, он все понимает. Понимает, что вряд ли действительно была какая-то женщина, что скорей всего водитель грузовика приврал или в темноте спутал Ника с кем-то. Понимает, что вряд ли Ник вернется в семью. Какая там статистика касательно поиска людей? Девяносто часов на поиски? Больше? Меньше?

Я помню этот эпизод отрывками, как-никак три года прошло с тех пор, поэтому не могу досконально вспомнить, чем закончилось обращение семьи Моро. Пошли ли мы с мамой к ним домой, поддержать и помочь с ужином, или отправились к себе, в дом на другом конце города, не помню, как долго еще соседки-сплетницы смаковали каждую деталь исчезновения подростка в тот вечер. Но вот уж что надолго осталось вытесанным в моей памяти, так это момент, когда Майкл Мэйфорд, занимающий в городе первое место сразу в двух номинациях: самый богатый житель Оукберна и самый неприятный человек графства Девон, сгрудил вокруг себя журналистов.

– Трагедия семьи Моро это трагедия не только лишь одной семьи, – произнес он с горьким пониманием. – Это беда не оставила равнодушным никого. Со своей стороны, я обещаю оказать семье Моро необходимую поддержку, а так же…

Не знай я и все те, собравшиеся на берегу, кто такой Майкл Мэйфорд, мы бы приняли его за порядочного неравнодушного мистера, который искренне жаждет оказать посильную помощь в поисках Ника Моро, и, как он после заверил, выделить крупное денежное вознаграждение за любую информацию о местонахождении пропавшего. Но мы знали Майкла Мэйфорда. Его знали все.

Магната-судостроителя, носившего в заднем кармане брюк денег больше, чем в казне Оукберна, есть за что недолюбливать – все дело в черной зависти и недоумении, зачем шесть лет назад Мэйфорды променяли мегаполис на населенный пункт, которого и на карте-то не видно. Гнильца же магната была в другом: уж очень он любил сверкать своим нимбом перед камерами.

Майкл Мэйфорд вряд ли когда-нибудь разговаривал с семьей Моро, вряд ли хоть раз видел Ника, уж точно не догадывался, что он учился с его сыном в одном классе. Ход расследования интересовал его не больше, чем колыхавшаяся от ветра трава, он не прочесывал в первые сутки город и лес с фонарём, как половина жителей. Но, удивительно, как только на горизонте замаячил объектив камеры крупного телевещателя, то Мэйфорд тут же примчался на всех парусах и начал свою тираду. И пускай в итоге из тех семи минут, что он распинался в своих речах, гладковыбритая физиономия мистера Мэйфорда мелькнула на экранах лишь минуту, магнат был доволен, сделав то, что сделал – повесил очередной ярлык «молодец» на тело своей репутации.

Мы знали, кто такой Майкл Мэйфорд. Надо ли говорить, что обещанное вознаграждение не получил никто: вопрос об этом замялся как-то сам собой.

Я помню, как мельком наблюдал за этим театром одного актера перед камерами, и мне было довольно неловко. Почему-то говорил он, а стыдно было мне.

Нет, не только мне. Спенсер Мэйфорд, наблюдавший за интервью отца из окна автомобиля, закрыл лицо рукой.

Двенадцать часов назад

Генри Смоллетт, запахнув пальто, поспешно накинутое поверх мятой рубашки, захлопнул дверь автомобиля и тут же едва не споткнулся об присыпанный листвой корень дерева.

Светало в осени поздно, тем более что плотные кроны деревьев неохотно пропускали редкие лучи солнца, а потому без фонаря в лесу делать нечего.

Смоллетт, как раз ругая себя за то, что не додумался спросонья зайти на кухню и вытащить из ящика с бытовыми безделушками карманный фонарик, сунул руки в карманы и поспешно направился в сторону реки, откуда доносился басистый собачий лай. Ускорив шаг, и тут же почувствовав, как ботинки увязли в размокшей от дождя земле на спуске к берегу, инспектор резким жестом отвел ветку, которая несильно оцарапала ему щеку.

На хруст ветки тут же обернулся сутулый человек в безразмерной теплой куртке, и, разглядев знакомую фигуру инспектора, махнул рукой.

– Кто еще знает? – проговорил инспектор Смоллетт, на которого тут же залаяла дюжина немецких догов. Лай их, казалось, сейчас разбудит весь город.

– Пока никто, – ответил хозяин собак, быстро пожав руку Смоллетту.

Хозяин собак – Сэм Спаркс, которому стараниями городских сплетниц была отведена роль местного сумасшедшего. Проживающий в громадном, слишком громадном для одного, доме на окраине леса, человек, который обществу людей всегда предпочитал собак, был обречен стать объектом слухов и снисходительных насмешек. Худощавый и хромой – удивительно, как Сэм справлялся с таким количеством догов, которые были ему едва ли не по грудь, в одиночку.