Александрина Вигилянская - Видимое невидимое. Рассказы

Среди писем, приходивших ко мне, одно прилетело из города Чебоксары. Некая женщина по имени Елена Окунева убеждала меня в том, что мой прапрадед, священник Алексей Вигилянский с фотографии из семейного альбома – брат её прапрабабушки, что жили они в городе Курмыше Симбирской губернии и что мы с ней, видимо, родственники. Папе было достаточно услышать только это название – Курмыш, чтобы он воскликнул: «Да! Мы нашли: это они! Место рождения моего отца, Николая Дмитриевича Вигилянского – город Курмыш, теперь я вспомнил!» С Еленой Окуневой мы стали сверять имена и даты: она занималась своим родословием уже давно и знала об Анне Петровне Вигилянской, моей прапрабабушке, о её дочери Ольге, моей прабабушке, она назвала приблизительные годы их жизни – всё сходилось. Дальше стали выясняться подробности: я узнала имя ещё одного Вигилянского – священника Павла, это был мой дедушка уже с тремя «пра», в середине ХIХ века он служил, как сказала Лена, в Успенском храме села Бортсурманы того же Курмышского уезда. Он-то и родил, кроме прочих шестерых детей, моего седовласого прапрадеда Алексея из альбома и прапрабабушку Елены Окуневой, с которой мы через это родство оказались пятиюродными сёстрами.

В августе 2016 года, то есть всего через полтора месяца после путешествия в Вязники, я уже мчалась за 600 километров от Москвы, в Нижегородскую область, в земли бывшей Симбирской губернии, в места с таинственными названиями, которые я никогда раньше даже не слышала, – в Курмыш и Бортсурманы. Навстречу мне из Чебоксар ехала моя новообретённая сестра Лена. Я добралась на день раньше, 16 августа. До назначенной встречи с Леной в селе Бортсурманы был ещё день, поэтому я сначала отправилась в посёлок Курмыш, в надежде разыскать храм моего прапрадеда Алексея, как я успела выяснить – в честь Рождества Пресвятой Богородицы.

До революции Курмыш был процветающим уездным городом с многовековой историей, с десятитысячным населением, с двумя монастырями и пятью храмами. Когда попадаешь в него сегодня, то испытываешь противоречивые чувства: сердце бьётся при виде голубых куполов белоснежной Покровской церкви с колокольней, которую видно отовсюду, – радость, она всё-таки уцелела и действует!

Богородицерождественский храм – рядом, стоит, слава Богу! Увы, колокольня разрушена, купола снесены, но главное здание сохранилось – с алтарными апсидами, с окнами, с дубовыми дверьми. Он изувечен, но всё-таки жив: на фоне мерзости запустения и уже узнаваемой печальной картины разрухи советских времён это было счастьем, ведь Курмыш не избежал страшной участи большинства русских городов. От монастырей не осталось и камня на камне, большинство храмов сровняли с землёй, Тихвинская кладбищенская церковь превратилась в руины, из которых растут деревья, на месте древнего городского кладбища – сельпо и огороды…

Я вышла из машины и долго смотрела на то, что осталось от церкви прапрадеда. Ходила кругами, прикасалась к кирпичным стенам, и радость сменялась болью – прямо в алтарной апсиде вырублена дверь, над которой табличка: «Курмышский дом культуры». Вскоре начала собираться молодёжь, и из храма послышалась залихватская музыка дискотеки – какой-то жестокий циничный анахронизм, перевёртыш, насмешка, издёвка. Я всматривалась в постройки рядом и чувствовала, как изнутри подымается что-то щемящее: где-то здесь был их дом, моя прапрабабушка Анна, кругленькая, с норовистым характером, активная, весёлая – я знаю её по фотографии, – хлопотала тут по хозяйству, звонили колокола к заутрени, прапрадедушка спешил на службу, он ходил по этой самой земле , а за ним – и красавица Ольга Алексеевна… Прошлое ожило и казалось реальнее и важнее настоящего.

А потом я поехала дальше и глубже, ещё на одно поколение вниз – в село с дремучим и сказочным именем Бортсурманы: именно там родился прапрадед из бедной курмышской церкви, ведь в Бортсурманах служил его отец, иерей Павел – мой дедушка в шестом поколении, и Успенский храм, я знала, возродился и действует.

Курмыш. Храм прапрадеда

О селе Бортсурманы нельзя рассказывать мимоходом: это место, в котором скрестилось для меня всё, что связано с представлением о Руси, о глубинке, о прошлом, о Родине, об истоках – о чём-то бесконечно родном, корневом, кровном, нутряном, отеческом, нашем. Надо было проехать каких-то 25 километров, чтобы окончательно отменилось время. Я попала в картинку из хрестоматии, из книжки с названием «Русь изначальная», в Землю обетованную, откуда мы все происходим. Представьте себе: зелёные просторы, деревенские домики, околицы, козы, петухи, и дорога, и холм вдалеке, и белоснежный храм на холме – невозможно прекрасный. Я словно возвращалась домой после долгой разлуки – это чувство узнавания, его нельзя ни с чем перепутать. Я была абсолютно очарована и взволнована, но даже не могла предположить, какое новое потрясение ждёт меня здесь.