Мария Дмитрова - Перекресток в центре Европы

– Добрый день, меня зовут Владимир, – представился молодой человек.

– А как Вы поняли, что мы ждем именно Вас? – удивилась Юля.

– Наших ни с кем не спутаешь, – усмехнулся Володя, – кроме того, вы говорили по-русски. Ну что, пошли?

– Так, – заявил Иван, – мне нужно вернуться на работу. Как-никак, я – подневольный человек.

«И тут начинается та же история, – с неудовольствием подумала Юля, – Опять он занят работой!».

Расставшись с Иваном, они отправились в полицию, потом – в русское посольство, потом – к нотариусу. Володя действительно был в курсе, что именно надо делать и даже мог по-чешски объясниться с чиновниками, поэтому с делами управились быстро.

На окончательное выправление всех нужных бумаг и улаживание дел ушел не один день, но вскоре все было готово, даже свадебное платье, взятое напрокат.

Только с женихом Юля так и не познакомилась, да и зачем? Брак-то фиктивный!

Утром, в день свадьбы Юля переодевалась в доме пани Зинаиды в жутко взвинченном состоянии. Через полтора часа состоится церемония, потом она получит документы, ради которых все затевалось и эта выматывающая суета, наконец, прекратится. К тому, что она выходит замуж за человека, которого ни разу не видела и про которого знает только то, что его зовут Петер Масный ( мясной ), она относилась совершенно равнодушно. Фамилия, конечно, дурацкая, но ей-то какое дело?

Пани Зинаиду Юля не застала: та, с самого утра уехала по какому-то неотложному делу. Ее присутствие на свадьбе категорически исключалось: она была слишком хорошо известна в определенных кругах и ни в коем случае не должна была мелькать возле мнесского уржада ( городской управы ), где должна была состояться регистрация брака.

Невесте помогали одеваться девушки, жившие у пани Зинаиды, те самые, «бестолковые пробки», которых она так ругала в день ее приезда.

Юля рассчитывала приобрести в их лице подружек: все-таки они живут здесь, почему бы не подружиться?

– Где я тебя раньше видела? Не на Перловке работаешь? – с ходу огорошила ее вопросом одна из них.

– Я пока нигде не работаю, – Юля еще не успела узнать, что Жемчужная улица – Перловка – была местом средоточения девиц легкого поведения.

Ее ответ вызвал всплеск веселья:

– Ничего, Зина поможет тебе туда устроиться!

Девушки снимали у Зинаиды углы, в свободное время помогали по хозяйству: ходили в магазин, убирали квартиру, готовили еду и так далее. Пуская их в квартирантки, Зина всегда оговаривала, что им придется заниматься домашними делами. Она – человек занятой, поэтому ставит вот такое необременительное условие. Все, конечно соглашались, но потом, обычно, пренебрегали своими обязанностями, и дня не проходило, чтобы в доме не разгорался скандал. Антикварная мебель покрывалась пылью, окна давно не требовалось занавешивать, а на кухне громоздились горы немытой посуды.

– Пользуются моей добротой, лентяйки неблагодарные, – возмущалась Зина и регулярно устраивала им разносы, но это мало помогало.

Окутывая невесту вместо фаты пеленой табачного дыма, девушки помогли ей разобраться со свадебным нарядом. Конечно, кто же откажется помочь в таком приятном деле, это же вам не посуду намывать или пол драить.

Юля, поглощенная приготовлениями, как-то не обратила внимания, что «подруги невесты» все, как одна, изъяснялись исключительно непечатно.

Свадьба прошла без сучка и задоринки, если не считать нескольких заминок. Будущих родственников, заявившихся на бракосочетание шумной толпой: папа, мама, сестра с мужем, дядя с тетей, Юля видела в первый раз, но знала о них достаточно. Готовясь к собеседованию в полиции, пришлось добросовестно зазубрить генеалогические, династические и тому подобные нюансы этого семейства. Правда, сведения слегка перепутались из-за предсвадебных волнений, но время для уточнений еще имелось.

Свекор и свекровь выглядели весьма живописно. Собственно, что это родители жениха, выяснилось несколько позже. Свекор был наряднее всех в своем роскошном костюме нежнейшего кофейного оттенка, и смотрелся таким денди, что Юля заподозрила вначале, что он и есть ее жених.

«Вполне ничего, только староват. А Зина, обманщица, говорила, что совсем молодой парень».

Нежно-кофейный пан выступал под руку с пани, по виду которой трудно было понять, кем, собственно, она ему приходится. Такие же, как у Зины черно-желтые волосы («это что, мода тут такая?») взбиты в затейливую, слегка растрепанную прическу, платье, истошно-голубого цвета, заканчивающееся там, где начинаются ноги («да что ж здесь все старые бабы рядятся в мини!»), лаковые босоножки в стиле «танец у шеста». Пани празднично сверкала и переливалась, обвешанная с ног до головы явно самоварным золотом.