Варвара Уварова - Неразрывность. Хроника двух перерождений

В дверях кухни я столкнулась с Галей. Увидев меня, она раздулась от негодования. Посуда на подносе, который она держала в руках, возмущённо зазвенела. Её и без того пышная грудь поднялась и расправилась, брови сошлись на переносице, а глаза загорелись праведным гневом.

– Саша! Ты где пропадала? Я тут полчаса ношусь без единой секунды покоя! Народу прорва, а ты шатаешься непонятно где! У меня шесть столов заняты уже, за третьим на меня наорали! Я не знаю, почему Сан Саныч на это глаза закрывает, но я не позволю тебе на меня всю работу сваливать! – Галя прошла к мойке, с силой опустила на стол поднос с жалобно звякнувшей посудой и стала загружать тарелки в посудомоечную машину. Белобрысый хвостик на её затылке нервно подрагивал, как хвостик взбешённой мелкой собачонки. – Я получаю такую же зарплату и не собираюсь спускать с рук твоё безделье! Если Сан Саныч тебе потакает, то я буду разговаривать с Никитой Семёновичем! Он на тебя управу найдёт!

– Галь, прости меня, пожалуйста! Я не специально, просто забыла дома зонтик! Не могла же я идти без зонта в такой ливень! Спряталась, где смогла, и стояла, пережидала…

– Испугалась промокнуть, подумаешь! Под дождём не растаяла бы, не сахарная! – заворчала, постепенно успокаиваясь, она. Разогнулась, потёрла поясницу. – Мне часов в десять отойти надо будет. Ненадолго. Одна в зале останешься, слышишь?

– Хорошо, – буркнула я и толкнула дверь в зал. Как всегда, за мои ошибки меня строже всех отчитывает Галя. Но работать с ней всегда было очень удобно: когда нужно, она всегда меня прикрывала, хотя и в долгу не оставляла ни разу.

Мне казалось, что после такой сильной грозы в облаках должно было совсем не остаться воды, но нет: в стёкла часто ударялись крупные капли. На самом деле сегодня вечером в зале было не так много народа, как утверждала Галя: в такую непогоду люди предпочитали оставаться дома. И только задержавшиеся прохожие пережидали вновь начавшуюся грозу с чашкой горячего питья, да подвыпившая компания из четырёх мужиков гудела и хохотала на всё кафе.

А за столиком у окна сидела парочка. На вид им было лет по двадцать. Они скинули на соседний диван промокшие куртки. Рядом лежал букет красных роз в целлофане, на котором ещё блестели капли дождя. Девушка мягко льнула к парню, положив голову ему на плечо. А молодой человек смотрел в телефон, изредка показывая девушке что-то особенно забавное. Она смотрела на него исподлобья, не поднимая головы, казалось, она хотела запомнить каждую его чёрточку. Когда он показывал ей что-то на экране, она быстро опускала взгляд, мельком пробегая глазами, и снова поднимала ресницы, чтоб незаметно, почти немигающим взглядом следить за своим любимым. Он был красив, стильно одет и имел хорошее телосложение. Я понимала эту девушку. Даже больше: мне отчаянно хотелось быть на её месте. Я смотрела на них и чувствовала холод у левого плеча – именно левым плечом девушка прижималась к тёплому боку своего молодого человека. Я безумно хотела так же прижаться к кому-нибудь, кому не всё равно, есть я на белом свете или нет. Я хотела почувствовать то, что чувствует сейчас она: нежность, трепет и тепло. Я хотела почувствовать его дыхание на своём лице, осязать ладонью нежность его фланелевой рубашки, касаться его шершавой от пробивающейся щетины щеки. Я хотела вот так просто сидеть с красивым молодым человеком в кафе и не думать о том, что у меня нет денег, чтобы в это кафе зайти. Хотела приносить домой со свиданий красивые яркие розы – безусловный признак сердечной привязанности – и до следующего свидания, глядя на них, вспоминать о том, что есть на свете человек, которому хорошо оттого, что хорошо мне.

Наконец, мне не хотелось больше засыпать одной, чтобы до утра бояться сводящей меня с ума темноты.

Я отвернулась. Сердце в груди глухо бухало, хотелось плакать от жалости к себе. Но нельзя: до дома, где можно позволить себе любые чувства, ещё шесть часов работы и глухая предрассветная муть туманного утра.

Жалость к себе разбудила злобу на мир. Ну почему некоторым по жизни достаётся всё хорошее, а мне – сплошные неприятности? Почему большинству достались нормальные семьи, а я выросла без отца? Я до десятилетнего возраста боялась мальчиков, потому что не понимала, что они за порода людей такая! До шестнадцати лет у меня даже парня не было – я не могла и слова в ответ вымолвить. Все подружки уже с мальчиками ходили в обнимку, а я была одна, как бракованная. Почему в свои двадцать с хвостиком лет я осталась без матери? Очень многим моим сверстникам родители помогают морально и финансово, а мне приходится выживать каждый день. Почему мне за всю жизнь ни одного нормального парня не встретилось – доброго, порядочного, милого… Попадаются либо придурки, которые сначала все жилы вытянут, а потом – ищи-свищи ветра в поле, либо похотливые козлы, которым только одно и нужно. Причём вторые обычно доставляют намного меньше головной боли и проблем.