Эльшан Таривердиев - Из мрака с любовью

– Вот именно – в Петербурге, – резко ответил Атабеков-старший. – Не знаю я его, потому что далеко находится и ничего о нем не разузнать. И еще – в таком городе, где одни развлечения… Не знаю, что у него на уме. Ханских кровей, говорите… Мне это ни о чем не говорит, вельможи – всего лишь из прошлого… Где эти ханы сегодня? Кто где! Сдали царство – и разбежались по углам, теперь мы собственную землю у русского царя покупаем.

– Исрафил, будет тебе, – успокаивающим тоном произнесла Солмаз. – Оставим политику, давай решим, как поступить: принимать Мамедхана или не придать его визиту значения.

– Почему ты торопишься так рано выдать нашу дочь замуж? – требовательно спросил жену Исрафил. – Хумай еще не готова стать чей-то женой, она еще ребенок, ее могут обидеть.

– У твоей дочери ветер в голове гуляет, она читает французские романы и хочет посвятить себя людям – учить, лечить их безвозмездно, – Солмаз иронично улыбнулась мужу и развела руками. – Она считает, что это ее миссия, наша дочь очень еще наивная.

– Вот и учи ее быть не наивной, – ловко отреагировал Атабеков. – Если честно, я еще не готов быть с дочерью на расстоянии, должен видеть, как она живет. Вот такой я отец.

– Ей уже восемнадцать. – для убедительности Солмаз спокойно произнесла возраст дочери. – Она и моя дочь, и я лучше знаю, когда девушку надо занять другими мыслями.

– Я еще не готов доверить свою дочь никому, – так же спокойно ответил жене Исрафил. – Пусть придет этот ханский отпрыск, дальше будет видно, я хочу понять, что он за человек.

Солмаз мило улыбнулась мужу и со словами «Вы пока поскучайте без нас, скоро позову обедать» вышла из гостиной.

Оставшись наедине с сыном, глава семейства наказал сыну:

– Горхмаз, мать твоя торопится выдать сестру замуж, сама не ведая того, что порою пришлые мужчины ищут тепленькие места в домах будущих жен, особенно бывшие ханские сынки, которые не привыкли думать о том, что и как достается простым людям, и не только простым людям, многие из них самолюбцы и транжиры.

– Нет-нет, отец, – возразил Горхмаз. – Мамедхан – достойный человек, и в Петербурге он живет только на казенное жалование.

– Он сам это утверждает? – спросил Атабеков-старший и иронично улыбнулся. – Молод ты еще, сынок, раз веришь ханским словам. Он что – сын сапожника? И кроме башмачной своего отца никакой другой жизни не знает? Он привык к веселой светской жизни, все короли и ханы так живут.

Горхмаз задумчиво слушал отца, улавливал каждое его слово, отец для него являлся непререкаемым авторитетом.

– Хорошо, ата (отец. – Прим. авт.), я буду начеку, хотя давно его знаю как брата моего хорошего друга.

– Сын, – тяжело выдохнув, начал старший Атабеков. – Братья тоже бывают разные, как и все люди бывают разные. Никогда не рекомендуй человека, пока лично не изучишь. – создав смысловую паузу, Исрафил бей приблизился к сыну и продолжил: – Горхмаз, у меня одна дочь, и второй такой, как моя Хумай, нет и больше не будет, я так это чувствую и понимаю. Если ее кто-нибудь обидит, я не пощажу хоть молодого, хоть старого обидчика. Присматривай за сестрой – вот тебе мой наказ!

– Отец, к нам стучатся, – Горхмаз взглядом указал на дверь гостиной.

– Это моя красавица дочь и твоя драгоценная сестра. Иди к нам, родная, – Атабеков-старший поднялся, чтобы поприветствовать дочь.

Хумай, мило улыбаясь, вошла в гостиную.

– Подойди, дай тебя обнять, – Исрафил бей обнял дочь и нежно погладил по спине. – Зачем стучишься, для тебя в этом доме нет закрытых дверей, как не закрыты для тебя сердца каждого из нас – твоих близких.

– Знаю, отец, и я вас всех люблю, и ничего дороже моей семьи у меня на свете нет, – девушка, как всегда, нежно приложила лицо к груди отца. – Только мне чуть-чуть обидно, когда вы от меня что-то скрываете, – не глядя отцу в глаза, еле слышно произнесла Хумай.

– Глупости, какие… – Исрафил бей, шутя, возмутился. – В моей семье между родными людьми секретов нет и быть не может. Какая же мы тогда родня? Горхмаз, посвяти сестру в нашу затею, точнее, в затею вашей мамы. Я еще своего согласия не дал и дам лишь только после решения моей дочери-красавицы.

Хумай удивилась, ожидая от брата скорейших объяснений.

– Поболтайте, но недолго, мы с мамой ждем вас в столовой. – Исрафил бей направился к выходу и уже от двери обратился к сыну: – Не забывай, сынок, о нашем разговоре.

– Замуж решили меня выдать?! – подбоченясь, Хумай шутя изобразила скандальную особу. – А меня не хотите спросить – надо мне это или нет?