Эльшан Таривердиев - Из мрака с любовью

Хумай от радости забила в ладоши и воскликнула:

– Ой, отец, какой ты у меня умный! Давай вместе изучать звезды! И я даю тебе честное слово, что обязательно стану астроном!

Юная особа по-детски забила в ладоши и, позабыв о строгости матери, бросилась ее обнимать.

– Какая же ты, Хумай, еще дитя, – Солмаз улыбнулась и сдалась – сменила строгость на ласку.

– Так, кто-нибудь заметит, в чем я, отметит, как они хороши? – Исрафил бей принялся топтаться на месте, пытаясь показать, как сапоги повторяют движения его ног и как ему комфортно в сапогах английского офицера.

– Дорогой, твой кавказский костюм как-то не вяжется с твоей обувью, – разглядывая мужа первой, отозвался Солмаз. – Так у нас в городе не ходят, эта обувь напоминает женскую. Засмеют тебя, особенно если ты ступишь на промыслах в нефтяную лужу.

– Я же говорила, в Париже такую обувь носят дамы и девушки из богатых семей, – Хумай подбежала к отцу и опустилась на колени. – Отец, таким женщинам обувь надевать помогают служанки. Я готова тебе шнуровать их хоть каждый день!

Исрафил бек поднял дочку с колен и уверенно произнес:

– Ни перед каким мужчиной не становись на колени, ни при каких обстоятельствах! Женщины нашего рода всегда были гордыми и независимыми. Ее будущему мужу не повезло, – улыбаясь, Исрафил бек подмигнул жене. – Ох, как долго буду испытывать, пока не докажет, что любит тебя и будет заботиться о тебе.

С лестничного пролета донесся звонкий сильный голос – мужчина общался с работниками дома.

А вскоре в гостиную ворвался, словно порыв ветра, молодой человек среднего роста, крепкого телосложения и пылкими глазами, выдающими в нем лидера: быть всегда и всюду первым. Это был Горхмаз, сын Атабековых и брат Хумай.

Молодой человек в первую очередь подошел к Солмаз, обняв мать, нежно поцеловал ее.

Хумай, не дожидаясь желания брата приветствовать сестру, сама первая устремилась в его объятия.

– Здравствуй гезаль (красавица. – Прим. авт.), как поживаешь? – нежно похлопав сестру по спине, спросил Горхмаз.

Широко улыбнувшись, она ответила:

– Братец, как я рада тебя видеть!

Отца Горхмаз поприветствовал по-мужски – крепко пожал ему руку. Вдобавок Исрафил бек являлся главой нефтедобывающей компании, в которой Горхмаз работал управляющим.

– Как дела на промыслах? – требовательно поинтересовался отец.

– Паровой двигатель не работает, нефть наружу тянуть нечем.

– Инженер что говорит? – озадаченно спросил Исрафил бек.

– То же самое, что всегда: устарело оборудование, паровые двигатели – пережиток прошлого, пусть отец вкладывается в покупку электродвигателей и покупает насосы, есть такие – в Германии продают.

– Ему легко говорить, деньги-то не его… Если электродвигатели предлагает, значит, к электричеству подключаться придется. Нобели по цене три шкуры сдирают за подключения к сети, они ведь единственные в Баку, кто электроэнергию вырабатывают. Представляю, сколько денег запросят! И как, и где насосы найдем?

Разговор мужчин семейства с гордостью и любовью сопровождался улыбкой Солмаз, она радовалась деловитости сына и мудрости мужа, который позволил еще не совсем искушенного в нефтяных делах сына принять серьезные решения.

– Мама, я бы поел! – неожиданно объявил младший Атабеков.

Быстрым движением глаз он перевел взгляд на сестру. Солмаз поняла, что Хумай должна их покинуть, что речь пойдет о ней.

– Хумай, дочка, сходи на кухню и попроси работниц накрывать на стол – будем обедать.

Девушка улыбнулась брату и закивала головой. Его неожиданное решение пообедать выдало желание семьи поговорить о ней, но без ее присутствия. Мягко ступая по толстому ковру гостиной, Хумай вышла из залы.

– Мамедхан завтра на пароходе прибывает из Астрахани, – полушепотом, опасаясь, что сестра его услышит, произнес Горхмаз. – Буду встречать, повезу его в дом отца.

Солмаз слегка смущенно посмотрела на мужа, тот опустил глаза и потер лоб.

– Вы что, не рады этой вести? Сами же говорили о желании поскорей выдать замуж Хумай? – удивленно спросил сын родителей. – Вот вам неплохая партия, он из ханского рода, Апшерон им принадлежал.

– То-то и оно, что из ханского рода, – не без иронии выдал глава семейства. – Полагаю, все они со своими претензиями к настоящему и будущему: мол, не мы растеряли королевство, нас заставили сдаться русским. Знаю, я эти ханские разговоры!

– Дорогой, ты против этого парня? – спросила Солмаз, удивленная словами мужа. – Ты же на днях сам радовался, что парень – знатного рода и голубых кровей, учится в Петербурге на горного инженера.