Дин Хук - Национальное достояние

– Как не поступало? Ваш замдекана сказал, что заходил к вам и приносил списки ребят на отчисление! – начала уже нервно покрикивать мать.

– Он не заходил. Может списки и есть. Может меня и отчислят. Но к нам он не заходил, первый раз про это слышу.

– Как не заходил? Когда я была в университете, он мне лично сказал, что вчера заходил!

– В те дни я не пропускал универ и присутствовал на каждой паре. И точно знал, что к нам он не заходил.

– Не может быть, он сказал мне, что заходил, есть список. Тебя же отчислят! – продолжала истерить мать.

Это продолжалось минут десять. И стало походить на какую-то трагикомедию.

– Нет, ну ты скажи, сам ЗАМДЕКАНА объявил, что тебя отчислят, что он приносил списки на отчисление! А ты утверждаешь, что этого не было. Но тогда ответь мне на вопрос: почему он мне сказал, что заходил к вам, и приносил списки?

– Да я не знаю! – не выдержав, повысил я голос. – Возможно потому, что он пиздабол. Высшее образование это не обязательная ступень, как, например, школа. Да и отчисление – не трагедия. Или, возможно, потому, что никто не приходит в универ узнавать, как дела у их детей. И он не горел желанием с тобой разговаривать, ответил тебе первое, что на ум пришло, и ушел к декану пить чай.

– Не может быть… Так не бывает… он же замдекана. Когда мы учились, такого не было, если он сказал, значит так и есть, – сказала мать, убеждая себя в том, что она права.

– Ты училась там почти сорок лет назад. Это могло быть и в твое время. Но, в любом случае, с тех пор изменилось многое, и не только в стране, но и в мире. А про университет я вообще молчу, – сказал я, надевая кроссовки и выходя из квартиры.

На латыни я сидел вместе с Машей. Она уже изучала этот язык на первом курсе и подсказывала мне, когда Зина задавала вопросы. Зинаида Костоломова была преподавателем, как говорят, старой закалки. Ей было за семьдесят.

Я ни черта не знал по самому предмету, но зато у меня был новенький учебник. Правда, купили мне его Люба и Алена…

– Ну что, вы готовы? – ехидно спросила Зина.

– Да, – уверенно ответил я.

– Тогда читайте с начала абзаца.

– Sed iustitae primum – уже не так уверенно начал я.

Когда я прочитал весь абзац и уже думал расслабиться, Зина сказала:

– Хорошо, а теперь переводите.

Маша прикрыла рот рукой и начала нашептывать перевод. Поэтому я с переменным успехом справился и со вторым заданием. Когда я дошел до середины текста, Зина меня прервала:

– А дальше перевод продолжит Миша.

Миша сидел за задней партой в соседнем с нами ряду. Это был парень, ростом около 175 сантиметров, худой, как щепка. Волосы на его макушке были закручены, как будто он использовал бигуди для детских кукол. На лице обильно росла щетина. Одет он был в мешковатую одежду, которая была велика ему на 3—4 размера.

Подвинув очки с кончика носа ближе к глазам, Миша начал переводить:

– Эм, как тут… как же, а вот… или это не то слово… сейчас, я запутался немного.

– Вы готовы Михаил? – спросила его Зина, подняв брови и глядя на него исподлобья.

– Да, готов. То есть не готов. Не очень хорошо готов. Я готов, но можно ответить… ну, как бы, не сейчас.

– Вы хотите ответить на следующей паре, я вас правильно понимаю?

– Да. Вернее, нет. Я готов, но так, готов, как бы сказать, не очень. Отвечать я не готов, но я готов к паре.

– Михаил, так не бывает, вы либо готовы и отвечаете сейчас, либо не готовы, и отвечаете в следующий раз.

– Я, ну да, в следующий раз. Но я готов…

– Я поняла, достаточно, – не дала договорить ему Зина.

Вечерами я, как правило, провожал Машу до дома. Иногда мы оказывались в одной электричке с Мариной и Ростиславом. После таких проводов мы вместе с ним возвращались в Москву. Однажды, когда мы курили в тамбуре, он решил пооткровенничать:

– Я вот думаю. Нужно же в скором времени с Мариной съезжаться. Квартира у меня есть. Потом она и детей хочет, но еще рано. Нужно сначала пожениться.

– У меня тоже квартира есть, но для начала нужно бы туда самому переехать, а потом уже планы строить, – отшутился я.

Зимой я ходил в черном пальто с капюшоном и карманами на уровне груди. Когда я ехал домой один, я садился к окну и включал музыку в наушниках. Надевал капюшон, руки засовывал в нагрудные карманы и через пару минут вырубался. На конечной остановке меня обязательно кто-нибудь будил: «Приехали, Курский».

Как-то раз я проводил Машу, зашел в вагон и уже собирался устроиться около окна, как вдруг мне навстречу из противоположного тамбура вышел Македонский, держа две бутылки пива за горлышко в одной руке. Паша встречался с одногруппницей нашей одноклассницы Вики. Она жила на соседней ж/д станции с Машей. Я увидел его, он меня. Мы оба рассмеялись. Я незамедлительно пожал ему руку, а из другой взял одну бутылку пива.