Дин Хук - Национальное достояние

Вскоре Люба ушла.

– Мне далеко ехать домой, думаю, уже пора идти, – сказала Алена.

– Да ладно, я тебя провожу, могу даже до автобуса, – предложил я.

– А где ты живешь? – вмешался Македонский.

– В Фряново.

– Это где? – снова спросил он.

– Это далеко. Мне нужно вставать в 3:30, чтобы успевать к первой паре.

Подбуханный Паша немного прихерел.

– Во сколько? В полчетвертого?!! – воскликнул он.

Весь оставшийся вечер он повторял:

– Полчетвертого, ну ничего себе…

Впоследствии, каждый раз, когда я упоминал Македонского, Алена и Люба называли его «полчетвертого».

Где-то, через час, после того, как Алена ушла, я вспомнил, что обещал ее проводить. На самом деле я хотел проводить ее до дома, и мне даже казалось, что она это оценит. Деньги у меня с собой были, и я думал, что даже если не успею на обратный автобус, то поеду домой на такси.

К тому времени у меня уже успело сформироваться мнение, что в главное в людях – честность. Я считал, что человек должен не только быть честным перед окружающими, но и, что намного сложнее, перед самим собой. И, естественно, держать свое слово. Когда я вспомнил о своем обещании, понял, что зря выпивал сегодня, так бы не забыл. Я чувствовал угрызения совести.

Я начал звонить Алене, но трубку она не брала. Честно говоря, я немного переживал, ведь если бы с ней что-то случилось – в этом была бы моя вина. Позднее, в подобных ситуациях, так же, как и в этот вечер, я чувствовал угрызения совести. Если честно, я всегда старался держать слово или хотя бы делать все, что от меня зависит, чтобы его сдержать. Хотя это такие пустяки, на которые можно было и не обращать внимания.

Мы уже учились пару месяцев. В нашей группе Алена общалась с Мариной, с которой в комплекте шел ее молодой человек – Ростислав, он успел стать таковым за пару месяцев совместного обучения, и с сестрой Марины Машей. Полина и Настя к этому времени плотно тусовались с певцом, косящим под транса, мне он не особо нравился, поэтому я предпочитал общество Алены и ее знакомых. Да и сама Алена, как человек была лучше и приятнее, чем мои первые знакомые.

Речь идет о том времени, когда я приезжал в университет исключительно для того, чтобы выспаться на лекциях, а потом пойти выпивать с Пашей.

Маша показалась мне довольно симпатичной, тогда я рассуждал так: если девушка приятна в общении, то все остальное не так уж и важно, но если продолжать, то, конечно, имеет значение внешность, и особенно – лицо. Лицо у Маши было приятное. Сама она была небольшого роста, блондинка, с волосами до плеч. Училась Маша в нашем же университете, на факультете славянской и западной филологии.

Я собирался пойти на концерт Грин дей со своим школьным товарищем. Они приезжали в Москву в конце учебного года со своим новым альбомом. И, как оказалось, Маша тоже планировала попасть на этот концерт со своей одногруппницей. Как-то раз я встретил Машу в столовой.

– Привет, я купил билеты на Грин дей, а вы уже взяли свои?

– Привет, круто, мы как раз сегодня собираемся покупать, будет здорово, если пойдем все вместе.

В школе у меня, как и у многих, был такой предмет. Только назывался он ОБЖ. Видимо, это традиция нашей системы образования. В названии предмета фигурируют слова «безопасность» и «жизнь»? Устроим клоунаду вместо преподавания! В школе этот предмет у нас вел агрессивный военный, приносивший на уроки газеты. Смысл занятий заключался в том, что он читал заголовки и хуесосил всех подряд, о ком там было написано.

В универе все было мягче, но не менее бессмысленно. БЖД преподавала бабушка за семьдесят. Ее почтенный возраст не мешал ей обильно пользоваться косметикой. Звали ее Анастасия Фамена.

– Девушки, всегда носите с собой презерватив, – громко объявила Фамена на одной из лекций.

Половина аудитории заулыбались.

– Зачем? А я сейчас объясню. Если вас захотят изнасиловать, никогда не сопротивляйтесь. А то насильник вас изобьет, а потом все равно изнасилует. Поэтому лучше иметь с собой презерватив. Попросите его надеть презерватив, перед тем как он… начнет. И расслабьтесь.

«Вот это я понимаю, – безопасность жизнедеятельности», – подумал я.

К первому курсу у меня сформировалась определенная позиция по отношению к девушкам. Для себя я четко пояснил: если девушка сама проявит инициативу, то тогда можно открыться ей.

С одной стороны, это правильно. С другой – в тот период эта была позиция «обкакавшегося, перепуганного, маленького мальчика». Я боялся открываться людям, потому что думал, что они непременно отвергнут или просто обсмеют меня. Плюс явно мешал юношеский максимализм.