Сергей Латышов - Больная мысль. Сборник рассказов

Наконец, к большому удовольствию мистера Пристлея, мы поднялись на плато. Далее тропинка пойдет без спусков и подъемов примерно километра два, затем начнет постепенно снижаться и извиваясь, огибать глубокие лощины, а уже в самом конце пути пройдет рядом с берегом озера.

Мой спутник остановился и повернувшись лицом к озеру, глубоко вздохнул. Я спрятал улыбку и приготовился слушать.

– Средняя весна, Артур, очень приятное и красивое время года, – не замедлил начать он. – Средней, я называю уже не раннюю, но и еще не позднюю весну. То самое время, когда только, только распустились первые листочки; молоденькая травка покрыла зелёным ковром землю; слышатся радостные трели птиц; солнце яркое и тёплое; небо синее-синее, и по нему плывут легкие, белые, редкие облака. И что самое важное для меня в это время года, это то, что еще не начался туристический сезон. Городок, который так любезно нас приютил, еще спокоен и несуетлив, также как и его окрестности, и где, можно бродить часами и не встретить ни души.

Мы, не спеша, пошли дальше. Тропинка была довольно широкой, и я без труда мог идти рядом со своим философом. Он тем временем продолжал:

– А пройдёт совсем немного спокойных дней, и как несколько тысячелетий назад, толпы варваров, перевалив через Альпы, заполонят всю Италию.

Я хотел было заметить, что туризм весьма прибыльное дело в этой стране, что к примеру провинция Трентино только и живет тем, что принимает и зимой и летом десятки тысяч отдыхающих со всего мира. Но пока я размышлял, сказать это мистеру Пристлею или нет, он уже переключился на другую тему; тему, которая, как и все предыдущие, не так легко нашла во мне понимание.

– Но давайте, Артур, поговорим о другом.

Этот резкий переход сразу заставил меня позабыть о провинции Трентино, о трелях птиц, о голубом небе. Лицо моего спутника приняло серьезное выражение, не оставив на нем ни следа прежней восторженности, перед окружающей природой.

– Я давно хотел рассказать вам о вирусе больной мысли. Хотел рассказать вам, потому что больная мысль – это страшнее, чем все взятые вместе болезни нашего столетия. Её появление нельзя предотвратить мерами предосторожности, как к примеру вирус СПИДА. Её нельзя распознать заранее, как злокачественную опухоль. Она приходит внезапно и полностью овладевает человеческим рассудком. Хотя и сейчас, немало заражённых ею, но чем дальше, тем больше больная мысль будет распространяться по Земле. Это будет болезнь двадцать первого века, когда эпидемия больной мысли будет свирепствовать по всему миру.

Мистер Пристлей снял шляпу и вытер со лба платком пот, затем, помолчав с минуту, заговорил снова:

– Больная мысль существует издревле, и больные ей тоже были всегда. И напрашивается вопрос, чем же выражена эта болезнь? Спросите, Артур, любого врача психотерапевта, знает ли он истинную природу сумасшествия? Нет, они не знают. Они не там ищут причины. А в психиатрических клиникам содержатся не кто иные, как пациенты пораженные больной мыслью. Причины психических расстройств кроются именно в этом вирусе. Вижу, Артур, у вас готов сорваться с губ вопрос: так что же такое больная мысль? Для этого мне нужно объяснить вам природу человеческого мышления. Наши с вами мысли состоят из двух видов. Первые – это собственно наши, то есть рождённые в нашем сознании. Вторые – это пришедшие к нам извне. Теперь я вижу, что вам не понятно откуда это извне. Прошлый раз я кажется, Артур, вам говорил, что живая материя окружает нас повсюду, что мертвой материи, не существует. А еще раньше мы с вами выяснили, что живая материя и сознание составляют единое целое. То есть мы пришли к тому, что любая материя это сгусток мыслящей энергии. Теперь представьте, что материя излучает эту энергию, а человеческий мозг устроен, как радиоприёмник, принимающий эти излучаемые мысленные волны. Но человек пока не может управлять этим процессом. Мысли приходят стихийно отовсюду, от любой материи, будь то камень, дерево или белковая её организация. Мысль не нуждается в понимании, если даже она приходит из материи, жизнь которой основана на обмене углерода или кремневой основе. Мысль выше всего. Это уже потом в сознании человека она переходит в образ, и еще далее в слово. И именно поэтому нам кажется, что наши размышления исходят от нас самих. Так вот мы теперь вплотную подошли к вопросу, что такое больная мысль. Вы меня понимаете, Артур?

Я кивнул, хотя с трудом успевал следить за ходом его рассуждений. Но переспрашивать ни в коем случае было нельзя. Мистер Пристлей привык, чтобы его понимали с полуслова.