Ах, разве вот это, горько-параноидальное подозрение: звездные ли селебрити, праздные шабера, мещанствующие духом шебарши – видимо не разучились не только накоротке общаться (пусть хоть с себе подобными), но и дружить, и даже любить. А он – кажется, разучился. Даже – сродных. А рудимент жажды любви, по-детски непосредственной дружбы в его давно отстраненно-самодостаточном, несколько нарциссичном сердце – не благомечтательность ли?..
Кажется, те могли и хотели даровать друг другу то, чт о доступно многим и без богатств: праздник . Он же, жаждя давать многое, не боясь быть «пользуемым», едва способен был поделиться чем-либо: просто среде от него ничего не было нужно. Вопрос не в хищности, не в эксплуатации, даже не в безработице для отдельных категорий, а в чем-то гораздо худшем – столь же видимо противном сим, сколь к таковым и сходящемся. Тебе предоставляется отдых, праздность, отчуждение без ограбления. Ты волен, подобно многим, торговать причудливыми пустотами, яркой пеной, небезуспешно набивая себе цену. Но ведь не посмеешь: не по робости, ни по гордыне, ниже лоховским игнорированием возможностей. Насильно мил не будешь, навязчиво – не пожелаешь, даже когда твоего присутствия ищут и жаждут, паче опасений. Но перестают желать и даже помнить, когда ненавязчивость твоя переходит в принципиальное неприсутствие, мазохистское самовытеснение, почти призрачную разреженность и внеправедностное, кромесублимативное анахоретствование. Почти на уровне самообреченного признания иных вещей, некоторых присутствий не столько общегреховными, сколько…«слишком хорошими» конкретно для тебя, недостойного. Или доселе не удостоившегося.
Осознание сего нередко вело к желанию исчезнуть, не быть, – чем и поддерживался порочный круг неприсутствия, иррелевантности. Подобно кейсу-профилю фирмы, с чьими непредставленными «решениями» незнакомы ровно настолько, чтоб не отреагировать возникновением предпочтений и спроса. Впрочем, едва ли подвиг его был настолько кихотски нелеп. Или чист, трагичен, бессмыслен? Поди знай, к а к разрешается двойственность в кихотстве, кафкаеске, макьявеллизме: много ли искренной, жизненно выстраданной драмы в первых двух, кишит ли цинизмом или упреждающим ужасом оного – последний? Так или иначе, за такие ли подвиги полагается медаль и венец – или же осмеяние тщетных трудов, ломающе-избыточных терзаний, парализующе-ложного смирения с собственной натурой (на фоне видимо горделивого презрения – к среде , склонной к превратному отбору и худшему размещению ресурсов), подобное некомпенсируемо-излишним рискам? А осознавая, что не узнает ответов – не оным ли ведением-неведением (не то пределом, не то началом знания) мучим был паче всякой неопределенности?..
Насмешливым ли роком в лихую годину, промыслом ли во время улученное, уготовано ему будет участь куда как незавидная: невольно харчеваться от материной-теткиной скудных пенсий, запуская руку и в заначку, ранее им для них отложенную. Отчуждение даров в пользу дарителя: экий антипраздник!..Также в пылу параноидальной самоугнетенности склонен был подозревать, что внимание дам постарше коррелирует с их благоприобретенной состоятельностью – так что разница в возрасте предстает параметризацией функции доходов и капиталов, а не просто индексом времени, одновременно обслуживая «уравнение гравитации». Хуже того, даже небедные мамзели помоложе будто бы обнаруживали почти материнский инстинкт, проникаясь сочувствием к нему, обреченному на немилость среды. А его природой предначертана была погибель там, где среда не отличалась ни щедростью, ни сравнимыми достоинствами, ни расположенностью к нему, ее проницавшему и потому почти презиравшему. Увы, с этой дамой – полная взаимность!..
Средства от ригидности времени, или Атавизмы будущего. Благомразь, сиречь Евкакия
Как правило, во всех аналитических морфологиях прошлое слишком установлено, поистине «заморожено», чтоб рационалистический крайнезападный ум мог позволить себе роскошь ностальгирования. Это тем ироничнее, что именно в исторических и историографических науках множественная неопределенность интерпретаций-реализаций сопряжена с запретом на сослагательное наклонение. Разумеется, в отличие от более «устаканенных» наук вроде тех же естественных, славящихся леммами невозможности вроде запрета Паули на нахождение двух одинаковых частиц на одной орбите (при неважности конкретной траектории по Фейнману и неопределимости одновременно скорости и направления по Гейзенбергу), в науках «нечетких» – характеризуемых более сложной материей, как и повышенными требованиями к размеру выборки либо «величине эффекта» ввиду недостаточности критерия статистической значимости – по какому-то халатному недогляду условность перцепций выглядит и вовсе преизбыточной. Мало того, что зачастую довольствуются точечным подходом к изучению событий (в лучшем случае рассматривая точки как «кейсы»), редко где заявлена причинно-следственная канва помимо корреляций либо антецедентности.
Читать дальше