Мария Романушко - Борис Сударов - человек, прошедший через эпицентр атомного взрыва… Встречи на берегу - диалог-путешествие

– Ой, что вы делаете?! – испугался Сударов.

– Утепляю вас.

– Вы же сами замёрзнете.

– Мне жарко!

И он смирился. Шли, говорили о детях – о моих и о его сыне. Наши сыновья почти ровесники, его Володя старше моего Антона всего на пять лет. И вдруг Борис Иванович сказал негромко: «И жена моя умерла…» Он сказал это так тихо, как будто не мне, а только себе, так в отдалении от меня, как будто не ожидая отзвука.

– Сколько ей было лет?.. – спросила я осторожно, как будто ступая по хрупкому льду.

– Сорок пять.

– Такая молодая ещё…

– Да.

И я больше ни о чём не спросила его: давно ли умерла? Отчего? Я чувствовала, что пока не имею на это права – задавать такие вопросы. Выходит, что сына он растил один?..

– Я поздно закончил институт, у меня всё было как-то поздно в жизни, – сказал Сударов. – Долго служил в армии, в том числе в Германии. Десять лет в общей сложности в армии, с учётом училища. После института пошёл работать на радио, работал там тридцать лет. Все годы – в одной редакции: литдрамвещания.

– Вы столько всего успели сделать на радио. Тридцать лет – это ведь целая эпоха…

– Вы правы – целая эпоха. Да, кое-что сделал. Я любил свою работу.

* * *

Когда шли с бухты, проходили мимо киностудии «Центрнаучфильм». Сколько потрясающих фильмов было когда-то создано на этой студии!..

Сударов говорит:

– Я присматривался к этой студии. Думал: когда выйду на пенсию и уйду с радио, – приду на Научфильм работать. Рядом с домом – удобно. Но… к тому времени, как я вышел на пенсию, студия развалилась.

– И это было ужасно. Студию просто-напросто разграбили, одну из лучших студий в стране. А множество фильмов сожгли во дворе…

– Как сожгли? Откуда у вас такие сведенья?

– Моя дочка Ксюша в конце девяностых и в начале двухтысячного года занималась здесь в Мультстудии для детей. Она сделала мультфильм про Леонида Енгибарова. И мы видели, как Центрнаучфильм приходил к своему концу. Это было очень грустное зрелище. Трагическое. Мультфильм про Енгибарова мы снимали ещё на плёнку, на огромном – настоящем мультстанке, который занимал половину большой студии. Наш мультфильм был последним фильмом, который сняли на этом станке. После чего станок разобрали и увезли – кажется, в Алма-Ату. Наш фильм тоже мог бы погибнуть в огне. Но его спас оператор дядя Витя Ксенофонтов, он очень уважал Ксюшу, ей тогда было 10 лет всего, но она была большой трудягой. Кроме того, что очень талантливая. Вы не видели этот мультфильм? Он называется «Звёздный клоун».

– Нет, не видел, к сожалению. А где бы я мог его видеть?

– Его показывали по каналу «Культура», брали у Ксюши интервью – как у самого молодого режиссёра страны. И по разным другим каналам тоже показывали. Забавно: Ксюшу после этих показов стали узнавать на улице! Идём как-то с ней по Чистопрудному бульвару, а какая-то женщина говорит своему спутнику: «Ой, а я знаю эту девочку! Я её по телевизору вчера видела». Ну, вот. И Ксюшин фильм мог бы тоже погибнуть, если бы дядя Витя его не спас. Он как-то позвонил нам, сказал, чтобы мы скорее подошли к студии, это был уже поздний вечер, темно, и дядя Витя вынес нам из студии подмышкой, в чёрном пакете, несколько больших круглых коробок с плёнкой. С Ксюшиным фильмом. Он спас Ксюшин фильм! А иначе он мог бы тоже сгореть в тех кострах во дворе…

– Прямо детектив какой-то!

– Да! Именно детектив! Спасибо дяде Вите Ксенофонтову за спасение Ксюшиного шедевра. Хороший был человек…

– Почему «был»?

– Оператор дядя Витя всю жизнь отдал студии. Очень любил это дело. А когда её разгромили и разворовали, он с горя сильно запил и вскоре умер. Наверное, сердце не выдержало того, что он видел. Эти полы-хающие костры с фильмами… Хотя он был ещё не старым, шестидесяти лет ему не было. Очень хороший человек. Вот такая история.

– А я и не знал, что Центрнаучфильм так трагически завершал свою историю…

– Как вся наша страна. И как многое в этой стране в те годы. И как ваше Всесоюзное радио…

– Да, это так.

* * *

Кстати, мой муж нашёл в Интернете адрес Сударова. Оказывается, Борис Иванович живёт через три дома от нас! Но это сейчас через три, когда выстроили эту высотку, которая перегородила наш двор. А раньше мы жили через два дома! Можно сказать, что наши окна почти сорок лет смотрели друг на друга. И между нашими домами были только: большой двор с маленькой почтой и ещё один двор с маленькими качелями, которые очень любил мой Антоша в детстве. Это были самые лучшие качели в районе. А потом их возлюбила и моя дочка Ксюша. Это были самые певучие качели. И сын, и дочка, раскачиваясь на них, всегда напевали свои песенки, которые тут же и сочиняли, по ходу качания…