Игорь Майоров - КЛУБCLUBКЛУБ. Мемуары от третьего лица

К тому времени кто-то из двоих уже отправился на поиски источника таинственного грохота. Поднявшись на несколько ступенек к проходу, ведущему к кинобудке этот кто-то (думаю все-таки Ферштейн) обнаружил, что во внешней стене, рядом с полом, есть отверстие и в него виден прилегающий к клубу цех, и этот цех – кузнечный. В цехе (в цеху?) сновали рабочие, работали агрегаты непонятного назначения, и тут снова забил огромный пневматический молот. В первые дни он почему-то не работал (может быть были выходные). Зато теперь от его ударов слегка подпрыгивали стены и потолок. Вообще-то ничего страшного для ночного танцевального клуба, да и удары молота приключались потом все реже, по мере ухудшения финансового состояния завода, пока деятельность цеха окончательно не сошла на нет.

Одно интересно, почему же бабушка-гардеробщик-уборщица об этом не знала?

В роли организатора музыкального процесса откуда-то появился Леша Игнатов. Имеется в виду организация чисто техническая, музыку поставить, звук настроить. Кино показать. Сами понимаете, что творческие и менеджерские функции находились в сфере интересов учредителей, а точнее, как, наверное, уже понятно, в основном в глубоко творческих руках Олега Моисеевича Ферштейна. Обо всем этом мы еще расскажем в других главах сего повествования, сейчас же вернемся к технической стороне вопроса. Еще раз повторюсь, что вспомнить, от кого пришел Леша, чей он был знакомый, потому что он же должен был быть чей-то знакомый, так вот вспомнить это не удается.

Игнатов был актером чуть ли не МХАТа, в котором тогда еще оставалась буква «А», означавшая «академический» Уже сейчас, по прошествии лет возник вопрос – какого МХАТА? Разделение произошло, как услужливо подсказывает википедия в 1987 году, то есть за несколько уже лет до описываемых событий. Странно, что этот вопрос не озаботил М.тогда, да и какая в сущности разница, а все ж таки стало вдруг интересно.

Помимо актерской профессии Леша крутил дискотеку где-то в Реутове и у него был свой музыкальный аппарат, то есть колонки и усилители. Это был немаловажный фактор, потому что денег на открытие не хватало (обычная история), экономить приходилось на всем, а тут две огромные колонки, которые звук издавали по крайней мере громкий, хотя и не совсем идеальный по качеству. Но дешевые вещи с хорошим качеством попадаются весьма редко. Все дело в размерах допустимого компромисса. После того, как откомандированные для тестового прослушивания аппарата М.и Сообщиков (те еще музыковеды) сказали, что звук приличный (наверное, они все таки имели в виду громкость), колонки вкупе с усилителями и может быть даже каким-то эквалайзером, хотя уверенности в этом нет, были приобретены в комплекте с контрактом на его обслуживание. Кроме того, в комиссионном магазине на Мясницкой был приобретен CD плеер и двухкассетный магнитофон. Это были древние времена. Музыку тогда слушали и на кассетах.

Для размещения звукооператоров и ди-джеев в дальнем (от сцены-стойки) углу была выстроена специальная загородка – как раз неподалеку от крутящего ручку киноаппарата господина Люмьера. Термин «ди-джей» мы применяем весьма и весьма условно, поскольку никаких дисков, винила, сведения, эффектов и в помине не было. То есть просто заводились одна за другой композиции, которые управляющий всем этим процессом человек считал пригодным для танцев. Не помню уже кто из посетителей (Новак кажется) уничижительно, как ему самому казалось, назвал все это «танцами под радиолу». Отцам-основателям это определение понравилось. Все это и должно было выглядеть так, будто собралась в каком-то месте толпа хороших знакомых, заводят они разную, приятную им музыку, и под нее танцуют. Можно считать такой подход дилетантизмом, можно позицией. Сразу скажем, что имело место быть и то, и другое.

Незнакомство и в общем-то отсутствие понимания ди-джейской культуры, а также слабое знание и в общем-то неприятие современной электронной музыки, можно считать, конечно, крупным недочетом обоих ТАБУЛ да и ПАРИЖСКОЙ ЖИЗНИ и какое-то количество публики было на этом безусловно потеряно, но какое-то количество публике было и приобретено. Редко получается сделать что-то чуждое, неорганичное для тебя, хорошо. К тому же делать это не очень приятно, так что не случилось – и ладно.

В качестве основного светового эффекта Игнатов принес с собой со своей подмосковной дискотеки центральный эффект – так называется прибор, который вешается над серединой танцпола и светит во все стороны разноцветными подвижными лучами, меняя картинку и цвет в такт музыки. Кроме этого эффекта осуществлялось моргание некоторым количеством разных прожекторов, собранным по бывшим и дружественным театрам. Конечно если сравнивать это хозяйство с серьезными площадками, тем более с нынешними, выглядело это все достаточно простенько, однако публика была еще неизбалованная, да собственно и претензий на сугубую крутизну (в техническом плане) не было. Сказано же – танцы под радиолу.