Борис Пономарев - Красный мак. Плюсквамфутурум

Деревянными пальцами я убрал телефон в карман куртки, наткнувшись там на загранпаспорт. Я вытащил его и тупо уставился на красную книжечку. Я отчётливо помнил, что вчера не брал с собой ни загранпаспорта, ни торчащей из него синей банкноты. С другой стороны, анретроградная амнезия представлялась мне лучшим вариантом, чем таинственные люди в чёрном, порождённые не то собственным подсознанием, не то силами ада.

Я ещё пытался внушить себе эту мысль, когда мой мозг уже начал осознавать, что с загранпаспортом что-то не то. Прямо под золотистым гербом в виде двуглавого медведя, помещённого между двумя изгибающимися снопами пшеницы, шла надпись:

Российская Федерация

Паспорт международного образца

Russian Federation

Почувствовав, что у меня подкашиваются ноги, я медленно сел обратно на бетонную ступеньку лестницы и открыл паспорт. На первой же странице было написано:

Российская Федерация

Москвы

Санкт-Петербурга

Исламского Государства Северного Кавказа

И всей остальной России

Очень осторожно, словно опасаясь тайн, которых этот документ мог скрывать, я перевернул страницу. Это был паспорт, выданный на моё имя. Фотография тоже была моей. Я хорошо помнил этот кадр: именно на нём, если сравнивать с другими моими фото на документах, я выглядел лучше всего. Правее шли строчки с моими же именем и фамилией. Единственным, что изменилось, были даты рождения и выдачи паспорта. Они аккуратно сдвинулись на сорок лет вперёд: если верить этому документу, я родился в 2030 году.

Отчего-то у меня ужасно начали дрожать руки. Я открыл паспорт на последнем развороте, где лежала банкнота. Всю страницу заполнял большой штамп:

ПАСПОРТ МЕЖДУНАРОДНОГО ОБРАЗЦА

ВЫДАН ПО ЛИЧНОМУ РАСПОРЯЖЕНИЮ

АВГУСТЕЙШЕГО ПРЕЗИДЕНТА

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Дрожащей рукой я закрыл документ и упёрся взглядом в банкноту. По счастью, в ней не было ничего нового. Я провёл подушечкой большого пальца по изображению готической арки, ощущая неровности краски. Из всех видов купюр, что имеют хождение в Европе, больше всего мне нравилась двадцатиевровая. Её благородный синий цвет и очертания стрельчатых готических окон обычно настраивали мою душу на возвышенный лад, показывая, что эстетика бывает важнее номинала, но сейчас мне было совершенно не до этого. Перед тем, как убрать паспорт в карман, я ещё раз посмотрел на его обложку. Ничего не изменилось. Два снопа пшеницы обрамляли двуглавого медведя.

Нет, это точно не мистификация, сказал я себе. Одно из двух, или мне это снится, или я в будущем. В обоих случаях, надо что-то делать.

Вздохнув, я осторожно начал подниматься по лестнице наверх. Там не оказалось ничего сверхъестественного: никто не пролетел надо мною на звездолёте и не выстрелил в меня из бластера. Я оказался на набережной. Чуть поодаль сходились прямым углом два девятиэтажных панельных дома, издавна стоящих здесь и знакомых мне ещё с раннего детства. В одном из них, на последнем этаже я вчера – или сорок лет назад – пил коньяк с переводчицей, а потом, поникнув духом, спускался по бесконечно долгой лестнице вниз. Сейчас дома были выкрашены в приятный пастельно-зелёный цвет. На обочине дороги стояли десять припаркованных «жигулей» в ряд. Я изумлённо вгляделся в них. Столько российских машин одновременно я видел только по телевизору. Сейчас передо мной шеренгой стояли десять отечественных автомобилей, среди которых я увидел сразу две «девятки», белую и вишнёвую. Почему-то на вишнёвой не было номерного знака. Судя по всему, их возраст не превышал нескольких лет. Остальные три модели я узнал только по логотипу. На каждой из машин красовался небольшой российский флажок. Неужели здесь проходит съезд всех десятерых калининградских «жигулистов»?

Вздохнув, я повернулся. Невдалеке, облокотившись на литую ограду набережной, стоял флегматичный рыболов неопределённого пожилого возраста, одетый в синий спортивный костюм с белыми полосками. Своей невозмутимостью он напоминал индийского йога. Наверное, если бы рядом расступилась земля, то рыболов лишь переставил бы ведро с уловом в сторону, чтобы оно не упало вниз. Я рискнул обратиться к нему.

– Добрый день, – поприветствовал я рыболова, который скользнул по мне взглядом и вновь вернулся к поплавку, слегка качающемуся в реке. – Простите за вопрос… Я понимаю, что это прозвучит очень странно, но какой сейчас год?

Седые брови рыболова чуть приподнялись. На этот раз его взгляд остановился на мне. Я почувствовал себя свежевыловленным сомом.