Михаил Пономарев - Красная статуэтка

Красная статуэтка

Дни свидетеля

Город все сильнее давил на Свитовского, с каждым днем стирал с его лица живость, а затем отправлял опустошенное тело в кипящие массы. Жизнь, вроде бы как раньше, шла своим чередом: учёба в университете, встречи с друзьями, которые обычно заканчивались пьяным дебошем, семья, место в пустой комнате… Но в последнее время внутри у Свитовского становилось дико пусто. Ему хотелось то с воплями разорвать самого себя, то уединиться в бункере на долгие и долгие годы. Этому странному юноше было 19. На своё настоящее имя Борис он не привык откликаться, потому что все и всегда называли его по фамилии, которая, между тем, ему очень нравилась. В ней была какая-то польская изюминка, пленявшая с первого произношения. Борис Свитовский не помнил с каких времен стал откликаться на фамилию -на это ему было решительно наплевать. Гораздо большее беспокойство вызывали мешки под глазами, слабость, безразличие к происходящим в собственной жизни событиям. Симптомы очередной глупой болезни, появившейся вовсе не к месту или простой усталости вызывали у него небольшую досаду. Психическими расстройствами Свитовский никогда не страдал, хотя и бывали изредка акты самобичевания на почве привязанности к памяти. Но это уже, что называется, "издержки производства"

Начинался июнь. Борис планировал быстро закрыть все долги по учёбе и уехать подальше от этой "искусственной жизни". Он мысленно сравнивал окружающий быт с цветами: "Живым людям дарят живые и свежие цветы, а мёртвым чаще всего пластмассовые. Когда даришь, например, девушке цветы, то она радуется и испытывает ощущения, которые смогут запомниться надолго. Важно ещё выбрать, опять же к примеру, розы её любимого цвета, чтобы этот, хоть и совершенно бесполезный букет, создал иллюзию счастья. Мёртвым же всё равно, что дарить. Когда им выбирают цветы, то делают вид, что думают о практичности и красоте, в действительности же – просто для того, чтобы унять свои внутренние предрассудки или что там ещё.Тошнотно глупо. С каждым днём я всё больше замечаю всеобщее наплевательское отношение. Как будто окружающим людям в одночасье стало наплевать на всё сущее, а вся активность – просто распределение ролей, происходящее, что называется, для порядку" – рассуждал Свитовский.

19 июня студент наконец-то расквитался с последним преподавателем и небывало счастливым отправился на каникулы. Что может быть лучше, чем свобода, даже такая нелепая, не подходящая ни под одно из определений этого слова. Свитовский действительно пришёл домой в приподнятом настроении. Ему хотелось заняться каким-нибудь творчеством, тем самым оправдать свои скучные дни. Но, проснувшись утром на следующий день, он понял, что всё идёт вовсе не по плану. Желание стать творческой личностью полностью улетучилось, вместо него появилась головная боль и слабость. Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Бориса.

"Надо валить! Проваляюсь овощем весь "отпуск" дома или где-нибудь за бутылкой. Скорее стану пустым местом, чем займусь воплощением мечты. Как бы…" – думал Свитовский.

Нутро его поднялось на дыбы. Он поразил сам себя, начав перебирать в голове возможные для путешествия места, в которых он был и не был. Сначала в голову лезли утопические пейзажи, райских уголков с чистыми озерами и горами, но все было не то. Свитовский дал себе немного помечтать чуть ли не об островах в океане. Вдруг как выстрел мелькнула мысль о деревне. Удивительно, что он сразу не вспомнил о лучшем в мире месте для восстановления гармонии: именно такой отпечаталась деревня в памяти ещё маленького Бори, и этот отпечаток не стерся с течением времени, а с каждым годом лишь чаще и чаще напоминал о себе. Обычно так бывает, когда из жизни исчезают чрезвычайно важные вещи, только формально казавшиеся не важными, но после своего исчезновения обретающие чрезвычайную ценность. "Ну, значит деревня…" – мысленно воодушевился Свитовский.

-Боря, я ушла до магазина! – донёсся голос матери из коридора. – Ты сегодня никуда не собираешься?

– Ещё не знаю. Сегодня, наверное, нет, – крикнул он в ответ.

– Все тогда, давай.

Дверь захлопнулось, и в квартире стало жутковато тихо.

"Сказано – сделано. – решил Борис, – Но у кого я там остановлюсь? Близкие родственники, которых там знал с детства, кажется, уже давно умерли, а остальных даже не помню толком. Ну да ладно. Может квартирку или домик сниму. А может даже и наш старый дом уцелел. Надеюсь."